Профилактика

— Я знаю одно: этот мир плох потому, что никто не мог изменить его. Но теперь все будет по-другому. Я сделаю людей лучше, и тогда каждому жить станет легко и в радость. Я заставлю всех творить только добро, и в мире не останется места для зла. Я устрою рай на Земле, и человечество заживет радостно и счастливо...

— Дурачок, — сказал я, и он вздрогнул, как от удара по щеке. — Ты так и не понял самого главного: нельзя навязывать людям счастье. То, чего ты хочешь, погубит человечество.

Олег резко вскочил, и я тоже поднялся на ноги.

— Мне все равно, что ты и твои начальники по этому поводу думают! — с вызовом бросил он. — Вы уже не сможете мне помешать! Я хочу, чтобы...

Я не дал ему докончить эту опасную фразу.

Больше всего я боялся, что сработает вето на убийство, наложенное кем-то еще до рождения Олега, и либо я промахнусь, либо пистолет даст осечку, либо пуля отскочит от груди «немого», словно резиновая.

Однако после выстрела в упор Олег рухнул, будто подкошенный, выронив свою «волшебную» книгу.

Коровы перестали жевать траву и бросились врассыпную.

Я склонился над телом Богданова. Пуля пробила его грудь насквозь. Кровь быстро пропитывала его белую рубашку. Парень не дышал, и пульс у него отсутствовал.

И тут я открыл для себя еще одно страшное следствие навязанного кем-то человечеству бессмертия. Раньше оно мне просто не приходило в голову. А теперь я испытал его на себе.

Ни один убийца в мире отныне не будет мучиться угрызениями совести, если будет знать, что его жертва оживет, даже если он размозжит ей голову или расчленит на мелкие кусочки. И когда-нибудь убийство станет чем-то вроде щекочущего нервы увлечения. Как расправа с виртуальными монстрами в комп-игре. Наверняка любителей нового «экстрима» найдется в избытке, и даже возможность превратить свою жертву в «пустышку» их уже не остановит...

Кстати, интересно, скоро оживет Олег или нет? Пусть лучше задержится на том свете, как это ни кощунственно звучит. А когда это произойдет, пусть он забудет про свои чудесные способности! В то же время не хочу, чтобы он становился абсолютной «пустышкой». Наверное, лучше всего, если он просто станет другим.

Вдруг меня кольнула неприятная мысль: а если все-таки он «вернется» прежним Всемогущим? Что ты с ним будешь делать? Стрелять в него снова и снова, пока в обойме не кончатся патроны? А иначе как остановить этого наивного романтика, задумавшего, ни много, ни мало, изменить весь мир?

И тут взгляд мой упал на Евангелие, распластавшееся на траве пачкой пожухлых, мятых листов, похожих на обрывки шкуры, которую сбросил после линьки какой-то мифологический зверь.

Ох, и достанется мне по возвращении в Центр, подумал я, доставая из кармана зажигалку.

Глава 14

Это было первое воскрешение, при котором я присутствовал.

Через час Олег начал дышать, вначале судорожно, взахлеб, словно только что вынырнул с большой глубины. Потом все реже и реже — пока дыхание окончательно не пришло в норму.

Между тем, я следил, как рана на груди постепенно затягивается, превращается в еле заметный шрам, а затем и исчезает вовсе. Кровь на рубашке, однако, осталась, и мне пришлось снять ее с Олега.

Наконец он дернул ногой, открыл глаза и с недоумением уставился на меня.

— Привет, — сказал я. — Как спалось, Олег Григорьевич?..

Парень одним рывком сел, потом встал на ноги. С нескрываемым удивлением принялся обозревать себя. Потом стал озираться вокруг.

Действительно — словно только что на свет народился.

— Что с тобой случилось? — спросил я. — Ты хоть что-нибудь помнишь?

— Нет, — тихо сказал он. — А вы кто?

Слава богу, подумал я. Кажется, процесс воскрешения прошел как надо. Главное — что в «пустышку» он не превратился. Если только, конечно, не притворяется.

— Меня зовут Альмакор, — сказал я. — Альмакор Павлович, если тебе угодно. Не помнишь меня? Знакомый я твой. Проходил случайно мимо, гляжу — валяешься под березой, как пьяный. Или на солнце перегрелся. Дай, думаю, приведу парня в чувство. Кстати, это не ты вон тех коров пас? Смотри, упустишь, разбегутся, потом ловить до темноты будешь. Ты где живешь-то?

— Я... я не помню, — сказал растерянно Олег. — А что это за местность? Где мы?

— О-хо-хо, — притворился удрученным я. — Стало быть, у тебя действительно память отшибло? Может, тебе кто-то по голове дубиной шарахнул? То-то я смотрю, ты весь в крови. — Я показал на красную тряпку, в которую превратилась рубашка Олега. — Ладно, придется мне тебя домой отвести. Тебе повезло. Я тебя уже раньше встречал, так что знаю, где ты живешь, пастух... И коров я тебе помогу догнать до Шихина. И знаешь, что я тебе советую, парень?

— Что? — спросил Богданов, машинально ощупывая свое тело, словно сомневаясь в его наличии.

— Ни в коем случае не обращайся к врачам, — заговорщицки подмигнув ему, сказал я. — Врачи у нас — звери, так и норовят любого, у кого крыша чуть-чуть сдвинулась, упечь в психушку!.. Ты лучше осматривайся да запоминай все, что я тебе рассказывать буду... А еще лучше, если вообще будешь молчать, как рыба. Наберешься знаний — тогда и заговоришь.