Прогноз на завтра

- Из конторы я ушел, из комитета ушел, из треста ушел, из министерства ушел, я от бабушки ушел, я от дедушки ушел, - но все на повышение, на укрепление. Понял?

А вот и дом тридцатиэтажный, кирпичный, с лоджиями, дом, который построил ЖЭК. А в лифте - кондишн. А у Колобкова - пятикомнатная квартира.

В прихожей - большой, лохматый, "Шанелью" надушенный, помесь сенбернара с интерьером, на задние лапы встает, "плиз" по-собачьи говорит.

Приглашает Колобков:

- Входи, не боись, смотри, как умные люди живут.

Вхожу. Смотрю.

На письменном столе полные комплекты "Америки", "Плейбоя", "Вечерней Москвы", "Футбол-хоккея", "Работницы". Телевизор американский. Проигрыватель американский. Магнитофон американский.

По комнатам меня водят. Обстановку показывают.

Ковры из Ирландии. Мебель из ОАР. В шкафу висят костюмы шведские и норковая шуба из Туниса.

На кухне холодильник гренландского производства. В морозилке телятина (вчера самолетом из Индии доставлена), на полках яйца польские, масло датское, сыр голландский, гренки финляндские, осетрина суданская, виски "Королева Анна". Но мне Колобков "калгановую" наливает.

Сидим. Пьем. Телефон звонит. А Колобков даже не шевелится. Может, его из посольства требуют, из Внешторга кто-то добивается, или, страшно подумать, из комиссионного магазина, - а Колобков не шевелится. Гляжу: автоматическое устройство, американский компьютер, трубку снимает и на чистом русском языке отвечает: "Сам дурак!"

Колобков ухмыляется:

- Во техника!

- А кем ты работаешь, Колобков?

- Неважно кем, важно - где! Из заграницы не вылажу. В комитете при ЮНЕСКО заседаю. Вместе с представителями Пакистана, Конго и Колумбии обсуждаем электромагнитное поле Сатурна. Но Сатурн пока не виден. Так что работа непыльная и сроки не поджимают.

- Как же тебе удалось устроиться, Колобков?

- Секрет прост. Главное - быть круглым, без углов. Не за что зацепиться, понимаешь? И допуск, парень, конечно, допуск. И анкета. Чистая анкета. А у тебя, говорят, аморалка в личной жизни? Первый отдел не утвердит.

- Но ведь надо что-то делать?

- Наоборот. Не надо. Иначе наделаешь делов, наломаешь дров. Тот, кто ничего не делает, не ошибается. У нас, как у минеров, - ошибся и сгорел.

- Что же с тебя требуется?

- Ловкость рук. Ловкость рук - и никакого мошенничества!

- Зачем ты меня позвал, Колобков?

- Мне прогнозисты позарез нужны. Чтоб точный прогноз давали. Прогноз на завтра: с какой ноги встанет мой начальник! Если бы я хоть за сутки это знал, какая бы жизнь пошла! И тебя не обижу, в люди выведу, в Женеву референтом возьму, заграничные шмотки накупишь.

- Заманчиво, Колобков, ох как заманчиво! Но что я ребятам скажу, моим товарищам, с которыми сайру на свет ловил в море Охотников, с которыми спирт в Певеке давили в субботние дни, - моим товарищам что сказать, с которыми в шестидесятиградусный якутский туман ожидали по утрам служебный автобус. Что мне сказать ребятам из Тикси, которые в пургу меня искали, когда мы разошлись с напарником по лееру, - что мне сказать ребятам в телогрейках и штормовках, с которыми мы ругались и спорили, веселились, на стену лезли с тоски, читали друг другу письма с материка, мечтали, фильмы старые смотрели, науку опровергали и открывали, показания счетчика записывали, приборы ремонтировали, карту анализировали, лед в кухню из озера носили - что мне сказать ребятам, с которыми мы вместе работали, дело делали?

- А ты ничего не говори. Вернешься из загранки, подари каждому по импортной шариковой авторучке, увидишь, как они обрадуются...

***

В магазине отпускают мясо и колбасу только сотрудникам нашего института. Я бегаю по отделу, занимаю деньги. Потом с рюкзаком к прилавку. Продавец почему-то в кредит дает мне два апельсина. Повезло, полный рюкзак продуктов! Но как его переправить домой? Ведь я опаздываю. В моем кармане лежит билет на самолет. Я не знаю, на какой рейс, я не знаю время отправления - но понимаю, что опаздываю, что надо лететь.

Билет на самолет. Голубая мечта в кармане. Город потонет в облаках, погаснет светящееся табло, и впереди - неизвестность и свобода.

Но куда я улетаю?

***

- Человечество - племя дикарей на пироксилиновом острове. Что будет, когда оно изобретет огонь?

Ученый притормозил, нас тряхнуло на очередной выбоине, и мы опять понеслись по загородному шоссе. Я впервые сел в его машину и, признаться, никак не ожидал от Ученого такой лихой езды. Несколько раз я инстинктивно упирался руками в щиток. К счастью, я вспомнил, что во время войны Ученый летал на истребителях, и к тому же он, наверно, давно изучил все ямы на дороге - тем не менее прогулка для меня была не из приятных, я не любитель больших скоростей в одиннадцать вечера.

- Это слова одного английского физика, - продолжал Ученый, - как видите, нет границ человеческому пессимизму.

- Он основан на идиотизме людей. Идиотизм тоже безграничен.