Прогнозист

Тюлев ликовал, хотя вся страна, исключая осведомленных олигархов, пребывала в трауре. Несколько сдержанней, далеко не так, как олигархи, радовались беспробудные пьяницы, они ничего не теряли: им было нечего терять. Алкаши, эти традиционные пролетарии, с утра пораньше отправлялись в людные места сшибать монету - ровно на одну бутылку, на больше не хватало терпения.

Если товарищ полковник привычно слушал ругань по пути на службу, то лесопромышленник Александр Гордеевич Тюлев, пребывая в триумфальном экстазе, весь день наблюдал народ на площадях и улицах. Он ликовал: вот этот народ - это его будущий лекторат. Он станет президентом и вернет рублю былую славу: доллар, как и в древние времена, будет обмениваться на шестьдесят четыре копейки.

Александр Гордеевич с восторгом наблюдал Москву и не мог уехать в Питер, не повидав человека, который посоветовал ему воздержаться от продажи комбината-гиганта. Его телохранители, как милицейские сыщики, выслеживали бородатого очкарика. Выследили, когда он входил в центральный дом журналистов. Тюлев нагнал его уже в вестибюле. Пожилой швейцар с пышными бакенбардами попытался было его задержать. Но швейцара осторожно взяли под локти двое дюжих парней, шепнули: - Папаша, плохо ты знаешь лучших людей России. - Он - кто? - Помощник президента. - А. Проходите.

Тюлев со свойственной ему развязностью крепко схватил за талию стоявшего у книжного киоска аналитика.

- Привет, братан! - Здравствуйте, Александр Гордеевич. - Отойдем в сторонку. - Что случилось? - Случилось. А ты что тут? - Ищу книгу по интернету. Говорят, здесь её видели. Она, правда, по-английски, но это неважно. - Ты шпрехаешь по-аглицки? - Немного.

Александр Гордеевич оттащил Фиделя Михайловича от книжного киоска. У стены при входе в буфет усадил в глубокое кресло, сам сел напротив, схватил аналитика за колени. - Фидель, ты меня спас от смерти.

Аналитик, мягко гляда сквозь толстые стекла очков, смущенно усмехнулся: - Ну уж так и спас. - Ладно, ладно, вундеркинд, не скромничай. Я воспользовался твоим советом, не рискнул продавать Северный. - Мне приятно, что мой совет вам пригодился, - ответил Фидель Михайлович уже без улыбки. - Да не послушай тебя, - горячо продолжал предприниматель, - с меня мои соратники ( он чуть было не брякнул: мои подельники) с живого спустили бы шкуру... Так что я, Фидель, твой вечный должник. Плыви ко мне. Будешь иметь десять тысяч "зеленых" ежемесячно. Подруге твоей, если она ко мне согласится, будет столько же ... Ну, соглашайся. - Подумаю. - Я и Сузика беру под свою крышу. Как ты считаешь, он - умный? - Умный. - Всех умных я беру под свои знамена. С Севера начну очищать Россию. - Очищать? От кого? От всякой швали. Я пойду, как ледник. Когда-то с Севера ледники двигались. Выморожу все, что мешает простым россиянам. Всех паразитов, как вошь барачную... На доброе дело патроны найдутся. Россия - она что - как встанет на дыбы, да как рявкнет... Ты когда-нибудь видел разъяренного медведя?.. Так это мы - такие... Пора нам выбираться из берлоги. Сколько же можно Россию бить по морде кредитами МВФ? - И долгами, - уточнил аналитик. Верно мозгуешь! - витийствовал Александр Гордеевич и вдруг предложил: Махнем в Питер. И твою подругу захватим. Прокатимся в моем самолете. Я, понимаешь, купил небольшой. Двухмоторный. - Поздравляю. А лететь не смогу. Работы много, - деликатно отказался Фидель Михайлович.

Расстались горячо, страстно, как перед долгой разлукой расстаются родные братья. Хотя какой он брат этому жестокому и вероломному лесопромышленнику? Слишком беспечно он заявлял о себе и своих грандиозных планах. Он, видите ли, начнет очищать Россию, да не откуда-нибудь, а именно с Севера. Англичане и американцы ещё в восемнадцатом году начинали оттуда. Американцы, те даже гарнизоном стали на станции Обозерская - это между Архангельском и Вологдой. Здесь они принялись отстреливать местных жителей - коренных таежных охотников. А таежные охотники - народ серьезный, тоже стрелять умели. Стали сопротивляться, да так, что уже через месяц интервенты вернулись на корабль и уплыли, откуда приплыли. Более страшную память оставили англичане: в устье Северной Двины на острове Мудьюг, там они устроили концлагерь. Перед бегством всех узников уморили голодом. Когда красные моряки сюда высадились, на осттрове они нашли гору трупов.

Тюлев тоже обещает гору трупов: он раздавит паразитов, как вошь барачную... Паразиты, конечно, есть. Но зачем трепаться?

Этого Фидель Михайлович не понимал. Таких трепачей убивают громко: килограмм взрывчатки - и душа борца за чистоту нации улетает в райскую группу.