Прогнозист

А пока, вопреки договоренности, аналитик делал непростительные ошибки, и одна, самая последняя - так бездумно довериться проходимцу Башину.

Аркадий Семенович корил себя в том, что не научил своего подопечного чуять людей нутром. Да и когда было учить? Неужели Фидель соблазнился миллионом, чтоб быстренько заработать и выкупить сына? Похоже, что поспешил. Тут, конечно, доля вины товарища полковника - по авантюрному сценарию не всегда хороший фильм. Да и Антонина Леонидовна, в душе авантюристка, поторопилась сбагрить уворованное, а получилось, что подставила Фиделя. Фидель обязан был знать, откуда эти четыре миллиона, и тогда сообразил бы, почему это вдруг какой-то неизвестный одессит предложил свои услуги.

У Башина была лишь догадка - сработало чутье местечкового хухеля: а что если это они, доллары, из поезда?

Да и его, профессора Герчика, товарищ полковник проигнорировал...

Так рассуждал Аркадий Семенович, посвящая свою дочь в детали покупки Поморского деревообрабатывающего комбината на имя новоиспеченного предпринимателя Рубана. На аукцион идут, уже имея известность. - Папа, ты скажи мне главное: Фидель Михайлович жив? - Хочется верить... - Я верю, тихо произнесла Клара.

Отец посветлел лицом. Он знал, что дочь у него необыкновенная. Не случись трагедии, она преуспела бы как психолог. Но, обреченная на неподвижность, она захлебывалась в клоаке действительности. И чтоб не захлебнулась, отец как мог её подбадривал, давая понять, что господствует не судьба над человеком, а человек господин своей судьбы. - Твоя вера, доченька, меня радует. Глядя на тебя, я лишний раз убеждаюсь, что у нас с тобой гены вечно гонимого народа. Мы ещё в роддоме, а уже кричим громче других - требуем к себе внимания. У него же, у Фиделя Михайловича, гены предков, которых ломали, но никогда не сломили и им не нужно было приспосабливаться к другим народам, их никто не преследовал, разве что таежный зверь, а зверя они всегда побивали. Я знаю его отца. Это добрейшей души человек. Ты замечала, что Фидель Михайлович стесняется даже себя? Он все ещё не уяснил, что в элитной среде надо быть предельно наглым, правда, не на столько, чтоб от тебя шарахались. - Ты хочешь сказать, что ум - это сила, а локти - нахальство? - заметила дочь. - Да, у Фиделя Михайлоыича есть первое, но нет второго. Гены предков ему мешают. - Это хорошо или плохо? - В его положении - это плохо.

Из зала они перешли на кухню, где тетя Люба разогревала блинчики с творогом и там, уже за столом, он предупредил: - Ты только маме о нашем друге не говори ничего. Ты веришь и я хочу верить, что Фидель Михайлович включит свой мыслительный аппарат - проявит характер. Сработают гены. Хотя и не сразу.

К разговору хозяев тетя Люба не прислушивалась. Здесь о России и о русских говорили часто. Но ни разу она не слышала, чтоб говорили с пренебрежением. И потому она усердно помогала по хозяйству - работала , как будто это были её желанные родственники.

По другому говорили о России на собрании. Там только и разговоров о втором пришествии Христа. Проповедник из Америки объявил: Россия, как змий, сама себя съест. Это было страшно.

А хозяева - люди нерусские - толкуют, что Россия обязательно возродится. Они скорбят о русском, который загадочно исчез. Неужели съедают русские русских?

Так зачем тогда второе пришествие Христа? Возвратится он или нет? Лучше пусть не возвращается. Здесь и без него тошно. А вот возвращение хорошего человека - это радость.

Тетя Люба взглядом дала понять, что если верить в лучшее, то все лучшее - впереди.

20

Если в первопрестольной благоухали ясные солнечные дни и плыли звездные с морозцем ночи, то на Питер и весь Северо-Запад наложил свою мохнатую лапу атлантический циклон. Небо сыпало моросью, и тучи, летевшие с Балтики, серой пеленой закрывали верхние этажи зданий.

В Парголово, в пригороде Питера, где раньше традиционно была зона отдыха, украшенная спортивными сооружениями, новые русские теснили сосновый бор, застраивая двух-и трехэтажными виллами.

Александр Гордеевич Тюлев виллу для себя не строил - он её купил у вдовы бывшего подельника, с которым не сошелся интересами, и тот как бы случайно был задавлен в своем "Мерседесе" железобетонной плитой, выпавшей с панелевоза. Вместе с ним погибли шофер и два охранника.

Тридцатилетняя вдова долго мужа не оплакивала, спустя два месяца вышла замуж за другого нового русского, а виллу очень дешево - за двести семьдесят тысяч долларов - уступила лесопромышленнику Тюлеву, о котором ведала, что с ним торговаться нельзя: какую цену даст - на такую и соглашайся. Первый муж владел двумя лесовозами, по дешевке выкупленными у министерства речного флота. Это он назначил свою цену за перевозку лесоматериалов по рекам и озерам Мариинской системы с доставкой на Северный бумкомбинат. Цена не устраивала Тюлева. Друг-подельник не уступил: забыл, кто из них первый.