Программа защиты любовниц

— Здрассте, — поклонился Володин и вдруг почувствовал себя неудобно из-за своего внешнего вида. — Меня зовут…

— Знаю я, как вас зовут. — Режиссер сунул под мышки крупные кулаки, явно не вязавшиеся с его тщедушной внешностью. — Вы полицейский.

— Точно, а это мой напарник. — Володин кивком указал на Мельникова, маетно топчущегося за его спиной на лестничной клетке. — Мы к вам по делу.

— Ко мне???

На бледном морщинистом лице отразилась такая разноплановая гамма чувств, что Володин едва не повернул обратно. Мужик и растерялся, и изумился, и возмутился одновременно, но не испугался точно.

— Собственно, я сейчас всех наших жильцов опрашиваю, — пояснил Володин. — Мне нужна ваша помощь.

— А-аа, тогда входите. — Он жестом пригласил их пройти.

В единственной комнате было тихо, чисто, скудно с мебелью, но богато на всякого рода сувениры и поделки. Какие-то чучела на полках, грошовые статуэтки, шкатулки и китайские фонарики. Штор на окнах не было, хотя окна выходили как раз на соседний дом. У стены стоял узкий диван, у окна два стула, стол, заваленный журналами и газетами. В углу на старой тумбочке, подруге володинского стула с кухни, стоял черно-белый телевизор.

— Я презираю все бытовые излишества, — тут же поспешил объяснить режиссер гостям. — Присаживайтесь.

Мельников с Володиным расселись на стульях у стола, режиссер сел на диван.

— Чем могу? — вопросительно осмотрел он каждого.

— Тут такое дело…

Володин, не особо вдаваясь в детали, коротко поведал причину своего визита. Режиссер нахмурился, долго крутил головой, причмокивал, потом выдохнул:

— К сожалению…

И тут с кухни, в которую их никто не пригласил и из которой им не пообещали принести хотя бы по стакану воды, раздался звонкий девичий голосок:

— Пап, а я знаю, кто это!

— Стыдно подслушивать, Мари! — стараясь быть грозным, прикрикнул режиссер, но по лицу расплылась блаженная улыбка. Было понятно, что он счастлив слышать этот голосок. — Дочка… Иди сюда, Мари!

Девочка лет двенадцати выскочила из дверного проема, как попрыгунчик. Она была прехорошенькой: беленькой, голубоглазой, длинноногой, в синих коротких шортиках, белоснежной кофточке с вышивкой по горловине, полные губы ее расплылись в улыбке.

— Добрый вечер. — Она присела в шутливом реверансе. — Я — Маша. Папина дочь.

Мельников тут же с изумлением снова обвел взглядом единственную комнату, не хранившую ни единого следа ребенка.

— Она живет с матерью, — лаская взглядом дочь, произнес режиссер. — Мы в разводе, Мари навещает меня каждый день, носит мне еду. Считает, что я умру с голоду без нее, может, и умру!

— Но я же папина дочь! — Маша подскочила к дивану, с лету плюхнулась рядом с отцом, успев чмокнуть его в вялую небритую щеку. — И когда вырасту, перееду к нему, вот!

Ответом ей был обожающий взгляд отца. Он осторожно тронул дочь за локоток.

— Мари, — обратился он к ней, — господа полицейские спрашивают…

— Па, я все слышала, — перебила его девочка, глянула на гостей. — Я видела, как мальчишка шел по двору с белым конвертом, с большим таким, а потом он зашел в наш подъезд и сунул конверт в ящик с номером… — Она назвала номер ящика, принадлежащий квартире Володина. — Вот так!

— Ты уверена в том, что он именно в наш подъезд вошел? — оборвал ее строгим, но совсем неубедительным голосом отец. — Вдруг ты перепутала?

— Как я могла перепутать, если я сама его впускала сюда?! — изумилась Маша. — И до ящиков довела, подождала и посмотрела, куда он конверт совать станет. Я все видела, да, да, да, папочка!

Сейчас покажет язык, подумал вдруг Мельников, и едва не рассмеялся. Девочка была невероятно пригожей, невероятно проказливой и невероятно любимой. Наверное, ее родители когда-то очень сильно любили друг друга, раз у них вышла такая вот славная девочка. А потом всю свою любовь они обратили на нее, раз друг друга уже стали любить не в состоянии. Ребенок, купаясь в этом великолепном светлом чувстве, получился милым и непосредственным.

Любовь страшная сила!

— А зачем же ты его в подъезд впустила, милая? — укоризненно покачал головой отец, поправляя беленькую кудряшку, выбившуюся из высокого хвостика дочери. — Мы для чего дверь такую поставили? Для того, чтобы посторонние сюда не заходили.

— Это Вовка-то Баранов посторонний? Скажешь тоже, па! — фыркнула она и рассмеялась, будто кто горсть монет на стекло уронил, до того звонко и мелодично.

— Машенька… — Володин положил локти на коленки, чуть нагнулся в ее сторону. — Стало быть, ты знаешь этого парня?

— Парню двенадцать лет, — фыркнула она снова. — Он в параллельном классе учится и живет во-он в том доме.

Маша потыкала пальчиком в сторону окна, за которым высилась девятиэтажка.

Отец качнул головой, развел руками и виновато глянул на гостей.

— Такие они, дети современности, — посетовал он, совершенно не расстроившись. — Все всех знают.

— Расскажи, как было дело, — попросил Володин.

— Вовка слонялся по двору с конвертом минут десять, — начала она говорить. — Я сидела на качелях и видела.

— А откуда он с конвертом появился? Из дома? — встрял Мельников.