Программист

Я внутренне поморщился. Во-первых, не программист, во-вторых, не добрый, в третьих у «Программиста» имя есть. Но Эмме на это наплевать, я для него как спортпрогноз для спортлото. То, что он сейчас хочет от меня услышать, я предварительно знал ещё сидя на зеленой лавочке в сквере. И камень мне сейчас не нужен, только мешать будет, но знать об этом Эмме не обязательно. Поэтому, поздоровавшись, я взял с полки здоровый кристалл горного хрусталя в руки и содрогнулся от пришедшей информации. А Викентьич пел соловьем. Ему пришло в голову занять место мэра, раз уж в столице не дали вылезти, так хоть здесь стать удельным князьком и то радость для больного самолюбия. Меж тем кое-кто явно не хочет видеть его мэром. Да, разумеется, господин Зеленский хочет знать свои шансы на предстоящую афёру. И пока Эмма говорил, меня накрыло от пришедшей информации, да такой мощной, что разом выбило из этой реальности. Словно то, что я вижу и есть реальность, а голос Эммы воспринимаю сквозь сон, как потусторонний шепот. Темная пещера, освещенная лишь парой шахтерских фонариков на головах людей, они освещают меня, и я слышу, как один из них говорит, и голос звучит, словно в канализационной трубе.

«— Какой красавец! Ты только посмотри!

— Ага, — отвечает другой, — Жаль, что при дневном свете он не будет так сверкать.

— Нормально он будет сверкать! Я его Лариске подарю! Пусть порадуется.

Говорящий наклоняется ко мне навстречу с кайлом (или как там это острый молоток называется) и бьет им куда-то под основание, второй рукой хватая меня за верхушку.

— Понятно, — говорит второй, — А у тебя с Лариской серьезно?

— Серьезнее не бывает. Вот вернёмся домой, женюсь.

— А она как к этому отнесётся?

— Да куда она денется! — усмехается второй, — Залетела она от меня.

— Ну, ты и ухарь! — удивляется второй, — И давно?

— Говорит месяц уже задержка, сейчас считай два.

Меж тем, отколов основание, меня бережно опускают в мешок, и свет ненадолго гаснет, наступает темнота, а потом я слышу невнятное бормотание и короткий крик эхом отозвавшийся в пещере. Появляется опять свет, свет одного фонарика. Меня на короткое время достают из мешка, чтобы переложить в другой мешок».

— Парень! Эй! Программист! — очнулся я от того, что Эммануил Викентьевич тряс меня за плечо, — Тебе нехорошо? Что с тобой?

Я вздрогнул, приходя в себя, на миг показалось, что в руке Эмма всё ещё держит острый молоток, с которого стекают капельки крови.

— Всё нормально… информация пришла, — сглотнув слюну во внезапно пересохшее горло, ответил я.

— Скажу сразу, я могу вам помочь, вы будите мэром, но не безвозмездно…

— Даже так? — усмехнулся Зеленский, — Об этом молодой человек, я знаю и без экстрасенсов.

— Вы не поняли, — поправился я, — вы станете мэром, если я помогу, но моя помощь будет эквивалента стоимости трехкомнатной квартиры в нашем городе.

— О! Как я вижу, запросы у нынешней молодежи скромностью не отличаются! — хохотнул Эмма, но ничего веселого в его смехе не было, напротив, было видно, что он здорово разозлился.

— Согласен, верить мне на слово, что именно моя помощь вам поможет, безрассудно, и доказать обратное, я не могу. Поэтому при сложившейся ситуации, я могу только пожелать вам удачи и откланяться. Разрешите идти?

Я встал, и, не дожидаясь, когда меня выгонят взашей, направился к дверям. Думая про себя, что первый ход е2-е4 я сделал, следующий ход его. Но занимало меня сейчас не это…

Кристалл рассказал мне, что первый брак у Эммы был неудачным, он женился на девушке друга, погибшего во время экспедиции, сына своего от первого брака он не любил, и прожил с женой не долго, вскорости они расстались. Где сейчас его первая жена и сын уже никто и не скажет. Давно это было. И ни слова не будет сказано об этом моменте его биографии в газете «Вечерний Н-ск», которая скоро появится в газетных киосках… Эмма на днях развернет широкую агитацию за свою персону.

Пятница.

И что это было? То сухая инфа, то кинофильм в голове от соприкосновения с предметом? Вроде головой в детстве не ударялся, чтобы как герой Стивена Кинга такими припадками страдать? Или всё-таки ударялся? Не нравятся мне такие аналогии, насколько помню — грохнули этого героя в конце книги. Мне такой финал не нужен.

Позвонил сегодня матери:

— Мам привет! Как дела? Да, у меня всё нормально, ничего не случилось. Да… Нормальное у меня здоровье, да всё хорошо с Иркой. У тебя-то как?

Здоровье у матери было неважное, в её-то годы оно у кого важное? Не из кавказских долгожителей мы. Климат, экология, и размер пенсии — долгой жизни не способствуют.