Программист

Собственно, картину эту я назвал бы 'Ветер'. Макушки деревьев все согнуты в одну сторону, как и камыш на переднем плане, и волна на озере, набегающая на камыш, как бы на ветер намекает. Небо закрыто тучами, которые, видимо тоже, должны быть унесенные ветром, но поскольку изображения туч статично, художник изогнул солнечные лучи в левом углу картины. И само солнце получилось больше похоже на комету, чем на солнце. А может, я ошибаюсь, и это таки комета? Падающий метеорит? И поэтому вся природа в ужасе от приближающейся катастрофы? Взял стул, поставил напротив картины, сел, и стал на неё смотреть. И постепенно меня стал охватывать тот самый ужас, что я испытывал от летящего ко мне во сне монстра. Того самого монстра, чьи перепончатые крылья рассекают ночную тьму. И он всё ближе и ближе. Пережив, перетерпев позыв отвернуться от картины, зажмуриться, выскочить из мастерской на улицу, я вдруг увидел, как реальность дрогнула, пошла волнами, словно всё это - мастерская, картина, лестница - не реальны и трехмерны, а плоски и всего лишь нарисованы на шелковой ткани реальности, которая на миг сместилась. Словно кто по диагонали разрезал комнату ножницами, и половинки плоскости сместились на секунду, чтобы опять срастись. И мне показалось, что сунь я сейчас руку в разрез, отогни край, и я увижу - из чего сделан этот мир, и что лежит за его границами. Но там, судя по ощущениям, не было ничего хорошего....

Среда.

Ничего вчера женщине не сказал, а решил своим излюбленным способом проведать автора картины. Не-а, на тот свет я не собирался. Автор картины 'Ветер' был живее всех живых.

'Ночь. Сумрак. Падаю сверху на цель. Ветер свистит в ушах, и тело омывают упругие струи ветра. А в голове мелькают обрывки песни: 'Я свободен! От зла и от добра! Я свободен! Словно птица в небесах!' Слова песни не помню, но сдается мне, что Кипелов знает, о чем поёт. Подлетаю к дому и понимаю, что-то не то. Поднимаюсь по лестнице к квартире, и точно, квартира не пустая, меня встречают.

- Ты зачем это сделал?

- Потому, что не могу молчать. Реальность не то, что про неё думают....

- Тимофея зачем?

- Он сам....Просто доказал ему, что его картины туфта...

- Врёшь. Он был не зеленый юнец, чтобы разочароваться в жизни, разувериться в своём таланте, и просто поверить тебе....

- А всё-таки поверил...

- Я же поверил, но в петлю не полез...

- Ты другой, ты знал это всегда...

- Допустим. Но зачем это людям?

- Потому, что люди - сытое глупое стадо, и я пришёл, чтобы разбудить это стадо...

- Так нельзя...

- Кто ты такой чтобы мне указывать?

- Никто, но я не дам тебе это сделать...

Он рассмеялся.

- Попробуй!'

Просыпаюсь. И всерьез задумываюсь о своей нормальности. Впервые встретил в своем ночном мире другого человека и тот оказался полный психопат.

Звоню сегодня утром клиентке:

- Вы напрасно беспокоились, к сожалению, он это сделал сам.... У меня к вам совет.. ...Последние три картины сожгите, выкиньте на свалку, сделайте с ними что угодно, но не храните.....

А что мне ей было сказать? Что пустил к себе в мастерскую поработать Тимофей Ильич молодого гениального художника, а тот по пьяной лавочке убедил его в своей гениальности, а хозяина в ничтожности. Вот тот под действием алкоголя и психического внушения и вздернулся. Доведения до самоубийства - статья есть, но в данном случае всё это недоказуемо. С этим злым гением, местным нашим Врубелем, конечно, нужно разобраться, но пока я не знаю как...

Суббота.

Вообще, евреи хорошую отмазку придумали для жен, чтобы те их не припахивали по дому - Суббота! Значит всё - лежи на диване и чеши смысл жизни. Бог отдыхал и нам велел, а работать в Субботу грех, овцу, от стада отбившуюся, искать грех, в носу ковыряться и то грех, не говоря уже про другие телодвижения....Железная отмазка. Только вот ложкой работать не грех и за столом чавкать не грех. А если кто скажет, что неувязка получается, что ложкой работать не грех, а всё грех. Так евреям пофиг эта неувязка. Иудаизм что ли принять? - подумал я, с тоской глядя на предстоящий ремонт в квартире, и не только подумал, но и сказал это вслух жене. А она сказала, что тогда мне нужно делать обрезания. Про это я и не подумал, может, ничего страшного в обрезании нет, но чего-то я очкую.

Пришлось с иудаизмом повременить и начать обдирать остатки старого кафеля в ванной комнате.

Воскресенье.