Программист в Сикстинской Капелле

Вскоре всё было кончено. В меня влили пузырёк глюкозы и дали таблетку снотворного. Я проснулся на следующий день, к вечеру, и моим единственным желанием было заснуть навсегда. До меня, дурака, наконец, дошло, что со мной сделали… Но было уже поздно.

— Алессандро! — я очнулся от того, что меня назвали по имени.

— Да, — рассеянно произнёс я, до конца ещё не отойдя от внезапного воспоминания.

— Тебе кошмар приснился посреди дня, — покачал головой Доменико. — Но тебе не о чем беспокоиться: твой голос в хорошем состоянии. Благодари Господа за этот дар и обращайся с ним бережно, дабы не уподобиться несчастному Алессандро Прести.

Почти четырёхчасовая прогулка несколько нас измотала, пора бы расходиться по домам. Доменико жил в соседнем квартале, недалеко от Ватикана, вот только куда пойду я?

Впервые за свои никчёмные двадцать три года я понял, кто такие бомжи. У меня по понятным причинам не было в Риме того столетия знакомых, у кого можно остановиться, денег тоже не было, банковская карта превратилась здесь в бесполезный кусок пластика, и ею я не мог расплатиться за жильё. Единственное, что могло представлять хоть какую-то ценность, это мои дорогие механические часы с кварцевым механизмом и корпусом из чёрной пластмассы, да разрядившийся смартфон Samsung Galaxy, который теперь мог применяться разве что в качестве мухобойки.

— Весьма признателен вам за столь интересную экскурсию по городу, — вежливо поблагодарил я своего нечаянного спасителя и прекрасного экскурсовода Доменико. — Но мне необходимо вернуться домой. Может быть, вы посоветуете, каким образом я могу это сделать?

— В Санкт-Петербург? И в двадцать первый век… Увы, здесь я не могу ничем помочь, — ответил Доменико, аккуратно приобнимая меня за плечи, отчего я немного смутился. — Но пока что ты можешь остаться у меня.

Подобные слова, в любом другом состоянии, должны были вызвать у меня некоторые подозрения, но на тот момент я был настолько туп и беззащитен, что хватался за любую палочку какой бы то ни было помощи.

— Боюсь, я не смогу принять ваше предложение, — ответил я. — Все мои сбережения остались… там.

— Вернешь, когда получишь гонорар за спектакль, — усмехнулся Доменико, в его взгляде промелькнуло что-то неуловимое, что-то лисье.

— Какой спектакль? — в очередной раз я был в недоумении.

— Маэстро Альджебри, весьма талантливый композитор, ставит оперу в апреле. Причём, скажу по секрету, несколько вставных арий для неё написал я.

«Очень напоминает нашу коллективную разработку, — подумал я. — Каждый пишет свой модуль и тестирует его, независимо от прочих». Доменико продолжал:

— Думаю, ты неплохо смотрелся бы в роли Филомелы.

Что?! Играть женщину? Нет, это уже слишком! Кто-нибудь, разбудите меня!

Увидев мой явный испуг, Доменико лишь улыбнулся:

— Все «виртуозы» дебютируют в женских ролях. Если ты хочешь стать великим певцом, ты должен пройти через это.

«Ну конечно, а также через диван и объятия какого-нибудь старого сморчка?» — мгновенно домыслил я, премного наслышанный о всех «прелестях» театральной жизни, а также до колик напуганный ужасными вещами, описанными в одном историческом романе о «виртуозах».

— Я старый! — пытался придумать отговорку я.

— Ничуть, мы тебя загримируем, и будешь как новый, — поспешил заверить меня Доменико.

— Послушайте, я, конечно, вам премного благодарен, — наконец я решил высказать то, что меня поистине беспокоило. — Но вам-то я на что сдался?

Доменико с минуту помолчал. На его лице промелькнула едва заметная грусть.

— Знаешь, может это звучит странно. Ты похож на моего друга Алессандро. И я намерен сделать из тебя оперного «виртуоза».

Что поделать, по-видимому, засел я здесь надолго, и выбраться в своё время не представлялось возможным. Сидеть в чужом городе без денег тоже не вариант, потому что, как говорил Хлестаков, «мне тоже есть надо, я так совсем отощать могу!». По профессии я, понятное дело, здесь работать не мог — не на чем. Но, в самом деле, не просить же милостыню на ступенях собора Сан-Пьетро? Скрепя сердце, я принял не самое приятное, но оптимальное в данном случае решение.

— Делать нечего, я согласен играть в этом спектакле, — вздохнул я, подумав, что лучше ему не перечить, а то ещё передумает насчёт своего первого предложения.

— Браво, Алессандро! — воскликнул Доменико и вновь осторожно коснулся моего плеча.

— Но имейте в виду, я это делаю не по доброй воле, а от отчаяния, — буркнул в ответ я, не желая показать, будто бы сдаюсь. Ещё чего!

— Разве не для этого тебя вызвали в Рим, чтобы строить карьеру оперного «виртуоза»? — картинно удивился Доменико.

— Кто вызвал? Голос из космоса? Я сам не понял, как здесь очутился, — с горечью отозвался я. — Я сначала думал, что это мой начальник посадил меня в нетрезвом состоянии в… в карету, и отправил сюда.

— Значит, ты случайно оказался в Капелле? — в глазах Доменико прочиталось беспокойство. — И не помнишь, каким образом попал сюда?

— Нет, напрочь не помню, — честно признался я.

Воцарилась тишина.

— Ох, боюсь, нам не миновать неприятностей, — наконец, произнёс Доменико.

— Почему? — не понял я.