Программист жизни

Бориса я навестил на следующий день. Приехал без предупреждения, чтобы он не успел подготовиться. Я знал, что он не выносит внезапных визитов, но на этом и думал сыграть. Нервничая, человек выдает себя. Но он вел себя довольно спокойно. Если и был раздосадован моим внезапным появлением, то не больше, чем обычно. Я испытал облегчение – мне не хотелось, чтобы именно он оказался убийцей, – но все же продолжал пристально к нему приглядываться. На нем была его домашняя клетчатая рубашка. Это тоже подействовало на меня успокаивающе: ничего в его жизни не изменилось, все, как всегда.

– Будешь кофе? – спросил Борис, тоже как обычно – он всегда предлагал мне кофе, но я отказывался, а теперь согласился.

Он долго возился, тщательно вымеряя компоненты, наблюдая, как закипает чайник, осторожно разливая кофе по чашкам. Я наблюдал за его медленными, но четко рассчитанными движениями. Руки не дрожат, Борис совершенно спокоен. Чтобы оправдать свой визит и в то же время направить разговор в нужное русло, я спросил, не может ли он изготовить ключ-вездеход. Если бы он был причастен к убийству, этот вопрос не мог бы его не смутить. Ведь убийца, скорее всего, попал в клинику через черный ход (который на ночь закрывается), чтобы миновать охранника.

– Ты имеешь в виду универсальную отмычку? – не дрогнув голосом, уточнил Борис. – Конечно.

И этот тест он прошел успешно. И вообще ну нисколько Борис не походил на человека, совершившего убийство. Никаких следов нарывающей души Раскольникова в выражении его лица не было. Мы еще немного поговорили – главным образом о технике, – и я, окончательно успокоенный, поехал к Алевтине. Через полчаса она заканчивала работу, а завтра у нее был выходной.

Я решил пригласить ее в плавучий бар «Нептун». Это было наше сокровенное место. Для брата оно давно было чем-то особенным, еще со времен юности, а для нас с Полиной – сравнительно недавно. С тех пор, как я ее спас.