Программисты реальностей

— Я не сильно занят вообще сейчас, — ответил Яр, — в городе мне делать нечего, годовой марш по тайге с Добрынем месяцев десять как закончился, нового в этом году не будет уже, срочных дел в помощь никаких нет, так что я в свободном отдыхе, саморазвитии, — улыбнулся Яр, — сейчас кашу с компотом с Мариком доварим, и на утес пойду, здесь недалеко. Там вид потрясающий, вечером и ночью. А завтра утру пойму, куда мне дальше.

— Тоже верно, — вздохнул старый дух, — утро вечера то мудреней. Поможешь мне немного по хозяйству, там рыська приболела. До заката управимся.

— О чем речь, — поднялся Яр — показывай. — Марик понесешь кашу рыське, нет? Точно?

Когда солнце клонилось к закату он сидел на этом месте, которое облюбовал еще тогда, когда маленький медвежонок тащился за ним не отставая, а Олег пояснял как общаться с животными.

Заблудившиеся странники,

Не чужие на своей земле,

Но бродяги и изгнанники

В чьей-то жестокой игре.

Поклонившись четырём ветрам,

Шли на все четыре стороны.

Волки кровниками стали нам

Да чёрные вороны.

Здесь, на восточной стороне, небо темнело раньше и начинали появляться крупные звезды. Яр сидел уже без мыслей, только глядя в ночное небо и уже чувствуя, как его накрывает. За годы и многие сотни раз он так и не привык к этому, нельзя привыкнуть к по-настоящему глубокой тоске, идущей из самой глубины души.

И только в последнее время, после того как он попал к северным ведунам, она понемногу стала отпускать, и ушел старый спутник тоски — отчаяние, которое за годы стало глухим привычным и непоколебимым. Почти таким же как упрямство самого парня, почти, но все же слабее, потому что за все время так не сломало его, и не смогло убедить отступить. Отступить от звуков и распирающего бессильного отчаяния, ярких вспышек событий, от до невозможности реальной призрачной черты, что отделяла его, от него же, от его жизни, или иллюзий, он так и не понял пока до конца.

Все пути давно исхожены

То ли к Богу, то ли от него.

Если мы уже им брошены,

Нам не добраться домой.

Позади руины да кресты,

Жизнь и Смерть — порочная петля.

Даже если мы не прокляты,

Стонет от нас земля.

Как и сейчас, когда в почти погасшем сознании яркими мазками проносились крики, лица, чьи-то слова, он пытался уцепить хоть один голос, понять смысл хотя бы одного очень важного слова, вглядеться в мельчайшие детали мелькающих картин. И пока Яр пытался ухватиться за одно, мимо проходило еще множество. Утекая снова и снова сквозь сознание, сливаясь в калейдоскоп уже не образов, но ощущений. Зовущий так что у Яра крошились казалось зубы, но дотянуться до него он не мог.

Непорочные и грешные,

Шли к себе дорогою одной.

Но глухие и ослепшие,

Каждый своею тропой.

Заблудившиеся странники.

Не чужие на своей земле,

Но бродяги и изгнанники,

Шли, повинуясь судьбе…

Спустя какое-то время, абсолютно выдохшейся и пустой головой, глядя в черно- синее небо, он понимал, что не видел все равно ничего сравнимого. За сотни и сотни земных лет, не было и не будет ничего подобного. И только где-то в глубине проносилась, как и годы назад, одна странная песня. Державшая его собственное «я» в те времена, когда голое сознание без памяти и знаний, сжатое до поры изломанной и искаженной реальностью, было готово признать поражение. И тогда что-то древнее и глубже обычной памяти нырнуло в густой янтарно — золотистый туман.

Разлитый на безграничные километры вокруг, без верха и низа, излучающий тепло и бесконечное спокойствие дома. Янтарь, в котором не работают никакие приборы навигации, где невозможно заблудиться своему и не найти дорогу чужому без разрешения. Океан солнца, прикрывающий дорогу к дому. А через несколько дней он услышал ту песню и поразился совпадению.

Через десять лет, веселый и многознающий старик, со слегка грустной улыбкой объяснит ему что неслучайности не случайны, а случайностей еще не изобрели в этой вселенной. Что тогда он начал менять реальность по той программе, за которую цеплялась сама его сущность, и притянула подсказку на помощь.

Нам бы добраться домой

В город янтарного света

Через пустыни, лёд и огонь

Через паденья и боль.

Нам бы вернуться домой

В город, стоящий у солнца.

В город, где с нами

Встретятся вновь

Вера, надежда, любовь.