Прогулка богов

Для собеседования Сиро надел куртку, как у инженеров, и обычные узкие черные брюки. Перед ним сидели за столом три экзаменатора, три ассистента и еще несколько специалистов. Сиро взглянул на сидевшего напротив экзаменатора, затем на сидевшего рядом с ним выпускника университета Тодай, — посмотрев искоса на его зачетную книжку, Сиро сразу это понял. Неужели выпускник Тодай рассчитывал быть принятым? Несмотря на солнечную погоду, на нем был потасканный дождевик, как на бродяге, на голове — странная шапочка, таких в Японии нигде и не встретишь, — один его внешний вид уже сразу казался вызывающим.

Сиро, который совершенно не подготовился к собеседованию, был этим крайне удивлен.

Вероятно, не привлекая к себе внимания сидящего напротив преподавателя, он не сможет быть принятым в телекомпанию, испытывающую определенные трудности.

Сидевший напротив экзаменатор небрежно перелистывал зачетки и задавал один вопрос за другим:

— Какая ваша любимая книга?

Первым должен был отвечать Сиро, сидевший справа. Он, растерявшись, пытался припомнить, какая же из недавно прочитанных книг произвела на него самое сильное впечатление, но в голове была пустота. Непроизвольно он пробормотал название любимого комикса. Этим он не хотел добиться ничего особенного, просто название сорвалось с губ.

— Так какая же? — спрашивал экзаменатор.

После того как Сиро пересказал краткое содержание комикса, экзаменатор попытался ему помочь:

— Сейчас вы волнуетесь, но непременно его прочитайте!

Видимо, утратив к нему всякий интерес, он задал тот же вопрос сидящему рядом выпускнику Тодай в дождевике.

Тот назвал книгу «Небесные голоса, людские речи». По этому произведению, изданному «Симбунся», был снят фильм с тем же названием. Об этом знал даже необразованный Сиро. Неприкрытое заискивание? Чтобы подлизаться, выпускник протягивал экзаменатору чтото в облатке. Своим плащом и странной шапочкой он только завораживал других, а внутри у него была такая же пустота, как и у Сиро.

«Такой парень должен первым провалиться!» — мысленно воскликнул Сиро.

Однако этот тип звонким голосом начал объяснять, каким замечательным произведением являются «Небесные голоса, людские речи». Это звучало вполне убедительно. Рассказ выпускника То дай привел экзаменатора в восторг, он согласно кивал и с интересом слушал. Следующим был сидевший рядом студент университета Васэда, который назвал Полное собрание сочинений Нацумэ Сосэки, и его оценили не то чтобы очень хорошо и не то чтобы плохо.

Следующий вопрос звучал так:

— Назовите вашу любимую телепрограмму.

В студенческие годы Сиро совершенно не смотрел телевизор. Вопервых, в комнате его не было, вовторых, поскольку газет он не читал, то имен ведущих телепрограммы тоже не знал.

Студент из Васэда назвал телепередачу, о которой Сиро никогда даже не слышал, но, разумеется, догадался, о каком канале идет речь. Сидевший рядом с ним выпускник Тодай назвал «Полицейские из Западного округа». Сиро пришла в голову только программа «Одиннадцать утра», поскольку он смотрел ее с детских лет, но имен ведущих не помнил. После этого экзаменатор стал смотреть на Сиро подругому. Чтото ему показалось подозрительным. А на сидящего рядом с ним выпускника Тодай он взирал с уважением. Выпускник Васэда продолжал нести какуюто невразумительную чушь.

В завершении перед каждым абитуриентом положили по листу бумаги большого формата, где следовало объяснить, почему они испытывали страстное желание поступить на работу непременно в эту телекомпанию.

Если бы лист был разграфлен, возможно, Сиро чтонибудь там и написал, но поскольку предложили совершенно чистую бумагу, то, чтобы както выразиться, он без колебаний нарисовал картинку, так как был уверен в своих художественных способностях.

Всем было отведено по десять минут. Как только листы раздали, выпускник Тодай немедленно начал заполнять свой мелкими иероглифами и делал это с такой скоростью, будто уже заранее решил, что напишет, поэтому Сиро даже захотелось посмотреть, что там такое может быть.

Сиро бездумно рисовал какието картинки, поскольку считал, что его призвание — быть художником.

В голове у Сиро, прежде чем он решился взяться за ручку, промелькнули нарисованные им когдато картинки — всевозможные узоры, в которых выражались его желания и стремления. Полагая, что это ему удастся, он отважился изобразить сжатый кулак. Оставалось всего пять минут. Этого было явно недостаточно, чтобы сделать полноценный рисунок. Пусть это комуто могло показаться грубым, но он собрался нарисовать во весь лист бумаги крепко сжатый кулак. Таким образом он намеревался передать силу удара.