Прогулка по висячему мостику

— Натали, ты бог… — выдохнула, падая на табурет, Ира, своим внешним видом демонстрируя все признаки бессонной ночи и тотальной вымотанности. — Привет, Люсь!

— Привет! Ну, ты и помятая — аж смотреть страшно! — воскликнула Люся.

— Работала всю ночь…

— …уже которую неделю подряд, — укоризненно вставила Люся. — Тебя хлебом не корми, дай над собой поизмываться.

— Хорошо, хоть все доделать успела, вот только отправить не судьба… Сволочи!

— Да ладно тебе, Иришка… это стихия… — Наташа поставила на стол хрустальную вазочку с шоколадным ассорти. Она успешно врачевала в одном из престижных сочинских санаториев — пациенты баловали.

— Какая стихия!!! Сколько себя помню, в Сочи зимы всегда были! И снег нет-нет да и выпадал! Только свет не вырубали!

— Ирусик, не кипятись! Отдыхать тоже надо. Особенно тебе.

— Вот-вот: Ура у нас каникулы! — то ли от усталости, то ли от злости Иру била крупная дрожь.

— Ирусик, не кипятись! — повторила Люся.

— Девчонки, что делать будем? — печально поинтересовалась Наташа, когда дамский «ни о чем» постепенно стал превращаться во все более длинные паузы.

— Тс-с-с-с… — Люся приложила палец к губам, а другой рукой указала на окно. За окном визжали, кричали, хохотали детские голоса. — Слышите? Устами младенцев глаголет истина! Так что: первое — одеваемся; второе — берем что-нибудь пригодное для движения вниз с горы по снегу и вперед на улицу! А что еще делать?

Люся с Наташей посмотрели на задумавшуюся Ирину.

— Идея неплохая… — медленно проговорила она, — может быть, я даже к вам присоединюсь, но попозже. Спать хочу, — Иришка решительно встала из-за стола и целеустремленно отправилась в сторону кровати.

А Люся с Наташей еще немного посидели, посудачили на тему тяжелой формы Иркиного трудоголизма, обострение которого свирепствовало, по их наблюдениям, уже недели три, и ненадолго разбежались. Собственно, «разбежалась» только Люся — к себе домой, а Наташа стала одеваться для предстоящей вылазки на снег. Настроение поднялось. И действительно: ну нет электричества, отопления и горячей воды, и холодную выключат, а может и газ тоже, что же теперь, помирать что ли?! Не-ет! Вперед! На горку! На снег! Детство вспомнить!

Ира проснулась. Тьма кромешная. За окном радостные вопли детей и взрослых. Жгучее ощущение, что снилось что-то очень-очень яркое и важное, но что именно, вспомнить не получалось, как она ни старалась. Поворочавшись минут двадцать в тщетных попытках воскресить в памяти терзавший ощущением тотальной важности сон, Ира попробовала вылезти из-под одеяла — холод собачий. Собрав все свое мужество, она все же заставила себя подняться и быстренько занырнула во все шмотки, которые оказались под рукой. Размялась. «Кажется, жить можно». Освещая себе путь тусклым светом мобильника (хорошо, что простоял на зарядке вплоть до отключения света), Ира добралась на кухню. Мучительные попытки хотя бы нащупать, хотя бы отблески приснившегося не желали отпускать.

— Ну и что теперь делать? — вслух спросила она саму себя, усилием воли стараясь подавить непреодолимое желание вспомнить, не желающий вспоминаться, сон. — Света нет, холодно, целая ночь впереди, а я, дура набитая, выспалась. Ну и что теперь делать?

Как она и ожидала, отвечать на несколько модифицированный извечный русский вопрос ей никто не собирался. Ира попыталась вломиться к Наташе. Глухо.

— У Люськи, наверное, — сказала она сама себе и отправилась в указанном самой себе направлении.

А там, на кухне при свете двух свечей весело проводили время дружественные соседи: все Люсино семейство в составе ее самой, мужа Николая и двух почти взрослых сыновей, старшего Саши и младшего Андрея, а также, забежавшие после зимних забав, Наташа и малолетняя Дашунька.

— Тише! — прервала Люся очередной анекдот, услышав стук в дверь. — Коль, откроешь?

— Айн момент! — Николай чмокнул жену и выбрался в коридор. — Кто там?

— А Вам кто нужен? — послышался из-за двери ехидный Ирин голос.

— Иришка! Солнышко! — воскликнул, открыв дверь, маленький толстенький похожий на Карлсона (только без пропеллера) Николай и заключил Иришку в объятия.

— Коля прекрати! Меня же Люся убьет!

— Да-да-да! Сейчас убью, только найду самую большую, самую чугунную сковородку! Ириш, присаживайся. Коля! Да отстань же ты от нее! Лучше дай еще тарелку и рюмку.

— Люсик, я пить не буду.

— Что, вообще?

— Нет, только водку не буду, а чай буду.

— Коля, рюмку не надо, тащи чашку. Наташ, будь другом, поставь чайник.

Веселье било через край, будто события, счастливее стихии, лишившей электричества, горячей воды и отопления, просто не бывает. Чайник радостно зашипел и… стих. Минуты две стояла гробовая тишина.

— Всё, теперь точно приплыли… — медленно-медленно, тихо-тихо проговорила Люся.

В гробовой тишине Наташа закрыла кран безвременно почившей газовой плиты и, не поленившись встать, подошла к раковине. Холодная вода дотекала тоненькой струйкой…

— По крайней мере, беспокоиться больше не о чем, — философски заключила Ира.