Прогулка по висячему мостику

— Ну, если ты заметила, конечно, то мне возможность начать расспрашивать тебя, пока никто не предоставлял.

— Да ты и не собирался!

— Верно.

— Вот это мне и интересно! А еще и то, почему ты не спрашиваешь, с чего это я решила, что ты не собираешься меня расспрашивать? А еще — с чего это ты так лихо примчался, да еще и, как говорится, во всеоружии?

— Ира, — неожиданно очень серьезно сказал Женечка, — ты, как видно, нашла подходящий тебе ключ, и мои функции резко поменялись. Я более не вправе даже пытаться вести тебя. Могу лишь помогать, и то лишь в том случае, если ты сама меня попросишь.

— С чего это ты вдруг так решил?

— Ты спросила про азбуку.

— Женя, я очень про многое тебя спрашивала.

— Азбука — это ключ.

— Меня уже известили об этом, но что это значит?

— Объяснить могу лишь метафорически. Это ключ в Изначальность, в Первопричинность, в Запредельность.

— Бред какой-то! Жень, я не против Изначальности, Первопричинности и Запредельности, но то, что ключ от них славянский алфавит — это уж слишком!

— Почему?

— Знаешь, национализмом попахивает.

— Ира, славянская азбука — это не единственный ключ. Видишь ли, чтобы отомкнуть обычную дверь, нужно взять ключ, который подходит к ней, а чтобы отомкнуть ту дверь, нужно найти ключ, который подходит конкретной личности. Ключей очень много. Они разбросаны повсюду. Мифы, сказки, всевозможные системы символов от Каббалистических знаков, карт Таро и Рун до знаков дорожного движения и даже знаков отличия мужского туалета от женского, всевозможные системы физических упражнений, техники изменения настроек восприятия, обнаружение всяких лазеек в законах природы и многое-многое другое — все это ключи от одной двери, только подходят они далеко не всем.

Обязательно нужно найти именно свой ключ. Вспомни! Я постоянно предлагал тебе заняться мифами, однако ты осталась к ним абсолютно равнодушной. Генка, сам того не ведая, подкинул тебе загадку с зашифрованными пространственными символами — ты честно их нашла, успешно напроектировала с их учетом всяких диванов, столов и шкафов и благополучно забыла. Я подсунул тебе для кропотливого изучения суеверия — ты сделала к ним гениальные иллюстрации, и тоже откинула. Зив с Лоренцем стали разговаривать с тобой, показали тебе проходы — ты лишь посчитала это удобным. Тебе, можно сказать, все со всех сторон и так, и эдак подсовывали ключи, но все без толку — они просто не были твоими.

— А с чего ты решил, что славянская азбука — это мой ключ?

— Ты сама о нем спросила.

— Жень, спросила лишь потому, что мне и его подсунули, как и все остальные. Нет. Даже не подсунули — силой всучили! К тому же, в свое время, я тебя, помнится, спрашивала, что ты знаешь о сторонах света, однако, ты не посчитал, что, может быть, они и есть для меня ключ.

— Ира, о сторонах света ты спрашивала с корыстным интересом. Тебе это понадобилось для решения земной практической задачи, а твой интерес к азбуке лишен корысти, то есть практических земных интересов. Так что, ты действительно нашла свой ключ.

— Жень! Ничего я не находила! Мне ее действительно силой всучили!

— А чего ты так нервничаешь, а? То, что тебе ее всучили силой и значит, что ты ее нашла. Естественно, ты, как человек, ничего не находила. Тебе, как человеку, это всучили силой. Нашедший — это твоя суть, это истинная ты, личностная структура. Собственно, эта ты, истинная ты, тоже ничего не находила. Ты знала заранее, что тебе нужно и когда. И привела себя, как человека, к тому, что необходимо и именно в то время, когда это стало необходимо. Я тешил себя иллюзией, что помогу тебе с ключом, хоть и знал, что это невозможно. Когда истинное «Я» знает, что человеческому «я» нужно, оно в самый нужный момент обрушивает это на него самым подчас абсурдным способом, но этот способ всегда работает наилучшим образом.

— И ты даже не спросишь меня, кто именно мне это всучил?

— Зачем спрашивать? Я и так знаю.

— И кто же? — Ира слегка затрепетала.

— Тот, кто вел тебя.

— Женечка, ты всегда говорил, что ты ведешь меня.

— Если бы ты отличалась внимательностью, то могла бы и заметить, что в последнее время я засомневался в этом, мягко говоря.

— То есть?

— То есть, не я вел тебя, однако, какую-то часть пути тебя вели посредством меня.

— И кто же?

— Если ты думаешь, что мне неинтересно — ты глубоко заблуждаешься, но это — мое самое настоящее праздное любопытство и удовлетворять я его не хочу. Это, знаешь ли, из разряда: «меньше знаешь — крепче спишь». Или тебя аж подмывает сообщить мне?

— Нет, — честно ответила Ира.

— Так к чему весь этот допрос?

— Попытка создать у себя иллюзию собственной вменяемости.

— Ты сомневаешься в своей вменяемости? Не сомневайся! Ира, вменяемость не зависит от того, что ты можешь воспринимать, чувствовать и думать по этому поводу. Вменяемость — это четкое осознание границ, с кем своими впечатлениями и размышлениями можно делиться, а с кем — нет. Ты ж не побежишь об этом всем рассказывать, скажем, Наташе, или своему сыну, или даже Генке?

— Нет.