Прогулка с музами [СИ]

Теперь ни дома, ни переулка не существует. Зато сохранилась гимназия, учась в которой, написала свои первые стихи одиннадцатилетняя Аня Горенко, в будущем — Анна Ахматова.

Здание гимназии в наши дни. 2014 г. Леонтьевская, 17.

Гимназистка Анна Горенко. 1904 г.

ТЕТУШКА И ПЛЕМЯННИК

Совсем уже хотели музы развернуться и возвратиться назад, на Малую, как замахала руками неугомонная Талия.

— Подождите, подождите! Не только Ахматова училась здесь.

— А кто еще? — удивились музы и принялись вспоминать всех известных им женщин-поэтов. Назвали и Марину Цветаеву, и Зинаиду Гиппиус, и Веру Инбер, и уже упоминавшуюся раньше Веру Гедройц.

Талия только ухмылялась самодовольно.

— Ни за что не угадаете!

— Так кто же? Назови! — взмолились сестры.

Но Талия принялась маршировать на месте и декламировать в такт шагам:

Я по садику гуляю,
я цветочки собираю,
я на яблоню влезаю,
в небо яблоки бросаю,
в небо яблоки бросаю
наудачу, на авось,
прямо в небо попадаю,
прямо в облако насквозь.

— Кто написал?

— Кто-кто! Конечно, Даниил Хармс! — хором воскликнули богини.

Даниил Ювачев (Хармс). 1926 г.

В 1920 на базе Мариинской гимназии создали 2-ую детскосельскую (Царское Село тогда называлось Детским) трудовую школу, директором которой назначили Наталью Ивановну Колюбакину. В гости к ней не раз приезжал племянник Даня Ювачев.

«Во всех отношениях выдающаяся женщина»[5] Наталья Ивановна беспокоилась о судьбе мальчика. Стараясь направить племянника на путь истинный, она зачислила его в свой класс.

Жил Даня в тетиной квартире, которая располагалась прямо в школе.

ДВОЙНАЯ ФАМИЛИЯ

Вдоль по Леонтьевской улице прошли музы мимо Гостиного двора, мимо Соборной площади и свернули на уже знакомую нам Пушкинскую, которая раньше называлась Колпинской.

«Май, яркое умытое утро. Солнце ищет молодую зелень травы, но она еще долго будет прятаться под надежным покровом развесистых, тенистых деревьев.

По укатанному шоссе Царского Села идут и едут: девятичасовой поезд, уносящий в летний душный Петербург всякого рода чиновничий люд на весь день, уже дает повестку длинным, протяжным свистком из Павловска».

Это не просто зарисовка. Так действительно начинались дни инженера-путейца Николая Георгиевича Михайловского.

Жил он с семьей на улице Колпинской в доме Э. Ф. Гассель.

До наших дней дом не сохранился, но то место, где он когда-то располагался, легко определить. Сейчас там стоит памятник Екатерине Великой.

Не обычным был инженером Николай Георгиевич. Часто находясь в дороге по долгу службы, он писал. В вагоне поезда, в каюте парохода, в номере гостиницы. Его первая книга называлась «Детство Темы», и была подписана никому не известной фамилией — Гарин.

Псевдоним писатель придумал от имени своего сына Гари (Георгия).

Николай Георгиевич Гарин-Михайловский.

СКАЗКИ ДЛЯ АЛЁНУШКИ

В конце той же улице Колпинской когда-то стоял и другой дом. Под № 43. Одного из его квартирантов часто видели в буфете железнодорожного вокзала.

Он подолгу сидел в одиночестве, с неизменной трубкой в зубах, и внимательно наблюдал за публикой.

Часто заходил он и в гости к инженеру Михайловскому. А звали того человека Дмитрий Наркисович Мамин-Сибиряк.

С именем писателя связаны еще два адреса в Царском Селе: дом К. Ф. Бартолициуса в конце Оранжерецйной улицы и дом 33 по улице Малой. Но и эти здания не сохранились.

Была у Дмитрия Наркисовича дочь Елена. Она неплохо рисовала, сочиняла стихи, но росла очень болезненной и слабой. Для нее придумал писатель истории про храброго зайца, про Комара Комаровича и Ерша Ершовича. Так и появились «Алёнушкины сказки».

Дмитрий Наркисович Мамин-Сибиряк с дочерью Алёнушкой.

ВЕЛИКИЙ ФАНТАЗЕР

Под сказки и дорога короче.

Музы и не заметили, как оказались на улице Конюшенной, свернули налево, дошли до кинотеатра «Авангард», а его длинное, образующее угол здание ни с каким другим не спутаешь.

Во дворе кинотеатра находится дом под № 19.

Дом 19 по ул. Конюшенной.

Даже музы точно не смогли определить, тот ли это самый, что стоял здесь раньше, или новый, построенный на месте разрушенного во время Великой отечественной войны. Может, и не важно.

Слово вязала Урания. Почему?

Да кому же еще рассказывать о первом российском писателе-фантасте Александре Беляеве?

Александр Романович Беляев.

Тяжело больной, месяцами прикованный к кровати, закованный в гипсовый корсет силой фантазии он легко переносился и в самые дальние страны, и на дно океана, и даже в космос. Это А. Беляев придумал профессора Доуэля, человека-амфибию Ихтиандра и летающего юношу Ариэля.