Прогулка (СИ)

-- Не надо грубить, Олег Иванович! -- спокойно ответил Никитин, -- разве я ваш враг? На самом деле настоящий ваш антагонист -- это время. Его не обмануть и не победить. Все эти фильмы про машины времени, разговоры о телепортации, являются лишь фантазией человечества, попыткой поиска путей для победы над его неумолимым ходом. Если хотите знать моё мнение, то я скажу, что ваши галлюцинации, перенос в прошлое, связаны с огромным потоком информации на эти темы, гуляющей в интернете или на телевидении. Плюс ваша чрезмерная впечатлительность, мнительность. Вероятно, что похождения этих героев-путешественников вы примеряли на себя, фантазировали, так сказать, занимали себя гипотетическим вопросом: "А что если я окажусь?" В этом нет ничего страшного -- мы все время от времени фантазируем, но вам нужно еще побыть здесь, чтобы вы смогли однозначно отличать реальность от фантазии. Поэтому можете писать хоть в прокуратуру, хоть Президенту -- мы всё равно дадим свое заключение.

Удивляя своей внезапной вспыльчивости, Олег Иванович спросил уже довольно миролюбиво:

-- Почему ко мне не приходит жена? Я её ждал эти дни.

В ответ главврач поморщился, как от зубной боли. По всей видимости, ему не хотелось произносить то, что он должен был сказать.

-- Ваша жена звонила мне, очень ругала вас, сказала, что ноги её здесь не будет.

-- Но почему?

-- Она нашла в вашем сотовом телефоне эсэмэски от какой-то Юлии. Вам известно о ком идет речь?

-- Да, эта девушка моя студентка. Она недавно приходила ко мне.

-- Что же вы не убрали переписку из телефона? -- Никитин с иронией посмотрел на Олега Ивановича, -- если ходите налево, так хвосты хоть подчищайте вовремя, профессор!

-- Я совсем забыл! Болезнь и все такое. О телефоне даже не вспомнил!

-- Хорошо, Олег Иванович, извините, но у меня много работы.

Поднявшись, чтобы уйти в свою палату, Олег Иванович не выдержал и повторил с внутренней убежденностью:

-- Я все равно уйду отсюда. Вот увидите!

-- Хорошо, посмотрим, посмотрим! -- побурчал главврач, не обративший никакого внимания на его слова и уже наполовину погруженный в историю болезни недавно поступившего пациента.

Когда Кузнецов вернулся, его сосед лежал на кровати, мрачно уставясь в потолок. Как еще раньше заметил Олег Иванович, сосед имел ничем не примечательное лицо, длинное, вытянутое, с унылым носом и тоскливыми глазами алкоголика. Все это время они не разговаривали.

На тумбочке негромко играл магнитофон опять что-то из Высоцкого -- видимо, сосед был его любителем. Олег Иванович разобрал слова знаменитой песни о Бермудском треугольнике:

"Взвился бывший алкоголик, матершинник и крамольник:

"Надо выпить треугольник, на троих его даешь?"

Разошелся, так и сыпет: "Треугольник будет выпит!

Будь он параллелепипед, будь он круг, едрена вошь".

-- Выпить есть? -- вдруг спросил сосед, словно песня Высоцкого пробудила у него желание поддать.

-- Нет! -- удивленно ответил Кузнецов, -- откуда здесь?

-- К тебе же дочка приходила, может, принесла поллитру? -- с надеждой в голосе поинтересовался сосед

-- Нет, ничего не приносила. К тому же это не дочка. Да и жарко сейчас пить, на улице зной стоит, как в Африке.

-- Это ничего, мы русские привычные. В бане жара-то не меньше, а как примешь рюмочку, закусишь хрустящим огурцом и пофигу веники! Значит, говоришь, не дочка? А кто? -- сосед повернулся на кровати в сторону Кузнецова, чтобы поддержать разговор. Ему, наверное, было ужасно скучно.

-- Так, студентка.

-- Понятно. Тебя как зовут?

-- Олег, а вас?

-- Меня Толян. В автосервисе работаю, слесарем. Запойный я, но в последний раз крепко забухал, словил "белочку" и сюда, в дурку, жена сдала. Показалось, что черти бегают по квартире. Я взял молоток и начал их гонять. А они увертливые, сволочи!

-- Чем же дело кончилось? -- спросил, улыбаясь, Олег Иванович.

-- Чем, чем -- развалил журнальный столик на кусочки! Теперь не собрать. Жена в слезы, ну и поволокла сюда. А ты, значит, препод, если к тебе студентки бегают?

-- Да. Был преподавателем в университете. Думаю, скоро туда вернусь.

-- Я тоже, только отлежусь немного. Ко мне уже хозяин сервиса приезжал, узнать, как я тут -- руки-то у меня золотые, только слаб я по этому делу, -- он щелкнул себя по горлу, -- тяжело удержаться. Слушай, а ты чё меня за руку щипал? Я уж хотел дать тебе в бубен, а потом вижу, что ты не в себе, лады, думаю, пускай щиплет, если так нравится.

-- Я думал, что вы Бенкендорф.

-- Бенкен... кто?

-- Граф Бенкендорф, жил давно, при Пушкине. У меня видение такое было, так что извините, если синяки поставил.

-- Ничего, у меня кость рабочая, к синякам привычная. Хотя высшее техническое имеется. Только в инженеры не пошел -- при Советах мало платили, не то, что в автомастерской. Так что отработал по принудиловке три года в Коломне и свалил на вольные хлеба.

-- Значит, вы слесарь? А вот замки дверные можете открывать?

-- Для меня это плевое дело -- на раз.

-- А наши замки, здесь, в больнице?