Прогулка в бездну

— Для озабоченного предстоящим покушением ты выглядишь довольно бодро. — Выдал он вместо приветствия и кивком указал на небольшой низкий столик неподалеку от двери, предлагая избавиться хотя бы от части своего арсенала. — Кроме одного, весьма интересующегося моим к нему расположением Даймона, в этом месте тебе ничего не грозит. Но, судя по тому, что его любопытство начало приносить нам пользу, пусть пока резвится.

Ни этого, так чего-то подобного я вполне мог ожидать: Аарон всегда удивлял меня своей непредсказуемостью. Хотя… у меня была парочка Магов Равновесия, так почему бы ему не завести собственного Черного Воина.

— Ты позволяешь ему заглядывать к себе в гости?!

— Вот именно, что позволяю. У него неплохие способности, которые ему негде развивать. Ну а я, время от времени, подкидываю ему некоторые головоломки, мимо которых он, в силу своего характера, пройти не может.

— И у тебя не возникает опасений, что наступит момент, когда уже он начнет диктовать тебе условия?

Ухмылка, что появилась на лице демона яснее любых слов давала понять, что кое-кому, подразумевая под этим несчастного Даймона, до этого еще ой как далеко. Но, тем не менее, уже не ожидаемый мною ответ прозвучал, и не совсем так, как я мог это предположить.

— Я рассчитываю, что к этому моменту, у него будут другие проблемы, на которых он сможет оттачивать свой талант. Но ты хотел встретиться со мной наедине не для того, чтобы обсуждать коммандера.

Он ощерился клыкастой улыбкой, которая была больше похожа на боевой оскал, но его взгляд при этом был настолько понимающим, что я откинул терзающие меня сомнения в том, достоин ли Аарон моих откровенностей. И решительно сбросив с лица маску, которую натянул в тот миг, когда услышал от Олейора кинжалом вонзившиеся в мое сердце слова, мною же в него и вложенные, с трудом выдавливая это из себя, произнес:

— Меня не отпускает мысль о том, что я отправил сына на верную смерть.

Прежде чем ответить, демон заполнил на треть два бокала густой янтарной жидкостью, от которой разнесся волнующий ноздри аромат, и подав один из фужеров мне, движением руки предложил присесть в кресло, стоящее рядом с тем, где он ожидал меня.

— Это — то самое?.. — Я, приподняв бокал за ножку на уровень своих глаз, с удивлением рассматривал застывшие, словно в смоле, шарики воздуха, принимающие в игре огня причудливые очертания и формы.

— Да… — Его взгляд на мгновенье затуманился, словно он утонул в воспоминаниях. — Это то, что досталось нам от расы, давшей жизнь демонам. Даже память о них осталась лишь на истлевших страницах древних фолиантов, а рецепт этого напитка продолжает быть самым охраняемым секретом Повелителя, который будет передан следующему лишь в том случае, если законность его власти не будет вызывать сомнений. Каждая капля этой жидкости ценна не только потому, что является тайной, но и потому, что дает особую ясность ума и способность найти взаимосвязи даже там, где события кажутся взаимоисключающими друг друга. А еще… она дарует мужество принимать, осознавая ценность и цену того что сделано и того, что было за это уплачено.

Словно подавая пример, он поднес бокал к губам, сделал глоток и замер, глядя как на поленьях внутри камина выплясывает парочка огненных саламандр: то ли смакуя вкус напитка, то ли о чем-то размышляя.

Я еще мгновение колебался — рассказы об этом запредельном чуде были весьма противоречивыми, но лишить себя удовольствия когда-нибудь упомянуть, что мне довелось ощутить жидкий огонь, как его иначе называли, я не мог.

Первое прикосновение жидкости к губам было совершенно не таким, каким я его ожидал: вместо бушующего жара я осознал прикосновение к себе зловещего холода. И это было столь неожиданным, что мой взгляд метнулся к демону, который продолжал смотреть будто бы вглубь камина и едва заметно улыбался. Но эта улыбка была… улыбкой прожженного интригана, который получил то, чего долго добивался, а в его глазах, которые он поднял на меня, пылала необузданная ярость.

Не знаю, какие мысли должны были бы родиться в моей голове, когда все увиденное начало собираться в одну картинку, но в этот миг, застывшая на языке льдинка растаяла пылающей лавой, которая и хлынула внутрь меня, воспламеняя кровь, сжигая мрачные предчувствия, тревоги, опасения и оставляя позади себя странное ощущение чего-то близкого к всемогуществу.