Прогулка в бездну

Этот рык, скорее всего, я не смогу забыть никогда. И если мне когда-нибудь надо будет олицетворить с чем-то боль потери, то это будет именно он. Вырвавшийся из самых глубин души вопрос-вопль, в котором сплелись воедино ужас, вера, надежда и… бессилие, что-либо изменить.

— Ваш сын, — он опустил голову, чтобы тут же ее поднять и твердо взглянуть в лицо эльфа, на котором застыла маска отчаяния, — ранен кинжалом Черной Жрицы и не приходит в себя.

Глава 13

Портал схлопнулся за спиной Валиэля, отрезав собой все, что было дорого, любимо, надежно, понятно, то, что было мною и чем была я.

И к тому времени, как это случилось, не меньше дюжины воинов в черных одеждах в незнакомом, но четко осознаваемом порядке уже выстроилась вокруг нас. Прекрасные, в своей физически осязаемой опасности, другие до шока осознания, что это не просто чужой — чуждый мир. Это — иное мироощущение и мировоззрение, это — иное отношение к жизни и смерти, это — иные законы. И все, с чем нам придется здесь столкнуться, будет отдаваться болью или восторгом, обретением или потерей, новым опытом, цена за приобретение которого может быть слишком высока.

Четверо из них вытянув вперед руку, украшенную браслетом с рохсашем, держали нас на «мушке». Остальные согревали своими эбонитовыми ладонями рукояти мечей, слегка откинув полу набиру.

А мне все также виделась боль в глазах опускающегося на пол мужа и слышался тихий голос Асии, шепчущей мне в ухо: «Спрячь свои силы». И понимание того, что очередной мир, который я создала вокруг себя, перестал быть мне знакомым, тисками сжимало мне горло.

— Алтарилла* Асия?! Когда мне доложили о Вашем появлении на давно законсервированной базе я, надо признать, был весьма удивлен.

Улыбка, которой одарила чернокожая женщина вышедшего из-за спин воинов мужчину, укутанного в черное с серебром покрывало, напоминала удовлетворение на лице плотно отобедавшего хищника.

Он сделал еще несколько шагов ей навстречу, поражая своей звериной грациозностью, очень похожей на ту, которую я наблюдала у эльфов, пусть и не столь мягкую. Скорее, похожую на неукротимость наступающей ночи.

— Мне не известно Ваше имя, кондер, чтобы я могла ответить Вам столь же любезно. — Трудно сказать, действительно ли он собирался представиться, но еще прежде чем он успел опустить и поднять отороченные серебром ресницы, она продолжила. — Впрочем, можете не называться — я не намерена утруждать себя его запоминанием.

Надо признать, таких интонаций от своей… от Черной Жрицы, я не слышала ни тогда, когда она впервые осознала себя в моем теле, ни после. И… не хотела бы слышать и дальше. Та безжизненная холодность с которой она выдавливала из себя слова, вытаскивала из глубины души желание исчезнуть с ее глаз.

Правда, на ее визави ни ее речь, ни тон, которым она была произнесена, не произвели никакого впечатления. Или… он умел хорошо держать себя в руках.

— Я могу просить Вас, алтарилла, объяснить мне присутствие рядом с Вами этих существ? — Его взгляд продолжал оставаться совершенно бесстрастным и холодным, в кажущейся безжизненности.

Вероятно, имей я возможность воспользоваться своими способностями, его реальное отношение к происходящему не было бы скрыто от меня, но я решила не искушать судьбу и последовать совету Асии. Не только из-за того, что в глубине души все еще несмотря на все произошедшее, доверяла ей, а просто потому, что продемонстрировать их я всегда бы успела, хотя сложно было даже предположить, с какими последствиями. Но и в таком, ущербном состоянии я могла с уверенностью сказать, что основным могло быть только презрение.

Ни в коем случае ни к ней — к нам.

— Нет, кондер. Все, что Вы можете — приказать их обезоружить и доставить под охраной в мой дом. — Она позволила себе усмешку, ответом на которую стал отблеск опасности в его глазах. — Не причиняя им вреда. И будьте столь любезны, сообщить Ялтару Вилдору, о моем воскрешении и возвращении. Все объяснения по поводу тех, кто последовал за мной на Дариану, я дам тому, кто будет уполномочен к этому моим братом. — Она уже сделала шаг вперед, даже не дожидаясь, когда собеседник отдаст соответствующие приказы, но внезапно резко остановилась. — И еще… — Не улыбка — ее тень. Но в ней было столько царственного достоинства, что хотелось опуститься на колени и коснуться губами края ее одежды. — Соблаговолите сообщить Талтару Маргилу, что у меня находится меч с частицей души его старшего сына.

— Алтарилла, — я не могла найти этому объяснения, но я читала в его глазах как в открытой книге. Похоже, невозможность выразить эмоции иным способом делала их действительным отражением того, что творилось в их душе. И сейчас это был восторг: он наслаждался каждым ее словом, каждым ее жестом. И я, однажды, уже видела что-то подобное, — я не могу позволить Вам покинуть это помещение до того, как получу Ваши разъяснения.