Прогулка в Луну(Забытая фантастическая проза XIX века. Том III)

Приложение Христофор Шухмин ПУТЕШЕСТВИЕ ОХОТНОРЯДСКОГО КУПЦА НА КОМЕТЕ Фантастический рассказ

Оживление охотнорядской торговли постепенно начинало замирать. Уже перестали раздаваться надоедливые возгласы «российских» торговцев и палатка за палаткой заставлялись ими ставнями для ночного покоя. Кое-где хотя и бродили запоздалые покупатели, но уставшие торговцы почти не обращали на них внимания, а если и продавали, то с неохотою.

— Ну, ребята, запирайтесь, — сказал и Иван Макарыч Шарамыжников, — богатый торговец рыбой, своим полусонным молодцам.

Его обыкновение было запираться последним, но нынче он почему-то изменил этому правилу.

Обрадованные приказчики живо пустились исполнять приказание своего хозяина, который хитро посмеивался в свою длинную бороду и думал: «Эка, псы какие! Ловко поворачиваются с окончанием; а к торговли ведь вот не так ретивы!..»

Через несколько минут все было убрано, товар отнесен в подвал, лари закрыты ставнями и заперты большими замками.

Хозяин и приказчики помолились Богу и отправились домой.

Не успел Иван Макарыч отойти и нескольких шагов от Охотного ряда, как к нему подошел какой-то неизвестный торговец.

— Пренизкое почтеньице-с Ивану Макарычу, — проговорил неизвестный и поклонился.

— Честь имею, только… только, стало быть, что-то я вас запамятовал… Право.

— Да я-с, Иван Макарыч, не тутошний, я донской. Вас-то я знаю только по слухам. Приехал я, значит, в Москву рыбки продать.

— Дело благое… Что ж, приходите завтра, — может, что и столкуемся.

— Оно бы лучше нынче, а то завтра… намечено кое-что… Вот коли сегодня с вами не сделаюсь, так придется… — И незнакомец замялся.

— Не утруждайтесь разъяснением: я понимаю. С конкуренцией с нашей хотите сделать… так, так… понимаю… А что за рыба-то?

— Осетрина, да белужка.

— А количество?

— Да тысчонка по 4 пудиков есть.

— Так, так… А цена?

Незнакомец, как это делают настоящие коммерсанты, обернулся во все стороны, чтобы кто его не услышал посторонний, и шепотом сказал такую дешевую цену, что даже Иван Макарыч поразился.

— Может, какая костяжка, али с тухлинкой?

— Без солинки и свежести необычайной.

— То-то, а то у нас такой-то и у самих порядочно есть… Только не выпускаем, чтобы цену не портить… А в какой срок?

— Можно и в одиннадцать.

Много лет торгует Иван Макарыч в Москве, много ему приходилось совершать сделок и слышать разных выгодных предложений, но так дешево и заманчиво ему никто не предлагал и он пытливым взглядом окинул неизвестного, боясь, — нет ли тут лжи.

Но незнакомец внушал полное доверие.

— Не хотелось бы сегодня мне, глядя на ночь, идти в трактир, — проговорил Иван Макарыч после раздумья, — да уж, видно, делать нечего, пойдемте, — потолкуем.

И они пошли.

Однако Иван Макарыч не повел незнакомца в тот трактир, куда он ходил постоянно, боясь встретиться с конкурентами, а повел продавца в отдаленный ресторан от Охотного ряда.

Пока подавался чай, Иван Макарыч разглядывал своего нового приятеля.

«На свету-то видней», — думал он.

Незнакомец был брюнет, с загорелым, морщинистым южным лицом, с черными как уголья глазами и с белыми лошадиными зубами, которые он часто оскаливал и которые придавали его лицу отталкивающий вид.

«Чудной человек!» — опять подумал Иван Макарыч и громко спросил:

— А что же это я вас не спрошу, — как вас зовут-то?

— Карапет Егорыч Дурычанц.

— Стало быть, не русский?

— Кавказец.

— Это и видно. — И начал Шарамыжников выпытывать и экзаменовать Карапета по рыбной торговле.

Карапет несомненно понимал по этому делу все до тонкости, но Иван Макарыч решил поступить с незнакомцем по-купечески, а потому и задумал подпоить его, дабы развязать ему язык, и для этой цели спросил водки.

Незаметно графин за графином истреблялся новыми приятелями во время интересных разговоров. Карапет чрезвычайно понравился Ивану Макарычу и после четвертого графина, стал его называть своим другом и перешел «на ты».

— Деляга ты! — кричит Шарамыжников. — Давай поцелуемся!..

Поцеловались.

— А не врешь это ты? А? Не врешь? Скажи по совести? А? Ну, побожись!..

— Ну, чего болтаешь, Макарыч, — говорит ему на это Карапет. — Какая мне польза врать! Вот тебе от меня тысяча рублей в залог, что бы ты не сомневался… — И Карапет достал толстый бумажник.

— Не надо, — кричит Иван Макарыч, — не надо! Верю! Целую и верю!.. Человек! Половой с головой, коньяку!..

Коньяк еще больше вскружил Шарамыжникову голову.

— Угощаю тебя по-купечески! — продолжал кричать он. — За город свезу тебя, ростовского кавказца! Во, как разугощу, — прямо на славу! Половой, лихача! Ну, живо! В самую Ельдораду! Шагом марш! Вот это по-нашему! Ура-а!! за здоровье армянского сословия!!

А Карапет только улыбается, да подливает вина пьяному купцу.

Не прошло и нескольких минут, как Иван Макарыч с Карапетом неслись на красивом рысаке в места одурения, ночного веселья, в тот омут, откуда дорога к разбитой жизни, к слезам и болезни.

И несется рысак и мощно гигантскими шагами отбивает по мостовой, под удалый крик опьянелого купца.