Прогулка в небесах

Я обиделась и… решила осмотреться. Обвела взглядом комнату, и первая мысль — рабочий кабинет очень серьезного, собранного мужчины. Мебель строгая, но красивая. Дерево и бронза вообще хорошо сочетаются. Стены тёмно-зелёной тканью задрапированы… А вторая мысль — это тюрьма какая-то! Окон нет! Вообще! И тут замечаю, что кабинет круглый, как и зал со странным лучом в центре. И комната, где меня на высокий табурет загнали, тоже, кстати, круглая была, да. И окон нигде не было! Даже в коридоре, в который меня Грэйн из зала вывел. У них, наверное, тут так принято. Кстати, а где это — тут? Решила прекратить обижаться и узнать хоть что-нибудь уже о том, куда я вляпалась.

— Лорд эээ… как там вас… Грэйн, не будете ли вы столь любезны объяснить мне, где я? — да, я умею вести себя в высшем обществе, как никак дед — наместник императора. Дворцовому этикету меня обучали с младенчества. И тогда же я возненавидела его всей душой. Я люблю свободу, ветер в лицо, когда бежишь босиком по мокрой после дождя траве, купание вместе с дворовой ребятнёй в пруду за конюшнями. Ну и что, что туда коней на водопой водили. Главное — весело! Ну и конечно почти всегда решающим фактором моих предпочтений в играх и проказах было «НЕЛЬЗЯ».

Ну так вот, смотрю на зелёного и жду ответа. Почему зелёного? Вспомнила, наконец-то. В каком-то из древних, «забытых», как их называл учитель Шайдэз, языков как-то так, вроде, произносится слово «зелёный». И к глазищам подходит, и вообще… подходит.

А зелёный молчит. Ну я и решила спросить более развернуто, так сказать, чтобы быстрее дошло:

— Ааа, почему у вас комнаты круглые? И окон нет? А кто вы вообще такие? И почему у вас глаза не такие? — молчит, смотрит как-то странно и молчит. Ну да ладно, у меня вопросы ещё не закончились: — А почему вы меня не отпускаете? А лучик в том большом зале — это что было? И почему мне хорошо, то есть, плохо там стало? — у Грэйна брови вверх поползли: — Ну что вы так на меня смотрите? Почему молчите? Почему на мой вопрос не отвечаете?!

Грэйн вышел из ступора, прошёл к столу и, скрестив руки на груди, присел на краешек:

— На какой именно? — смотрит как-то, с жалостью что ли.

— На все! — и брови сдвинула для верности. Дедуля, когда от меня ответа за мои проказы требовал, тоже так делал.

— Встань с пола, недоразумение, — ну вот за что он так со мной? Я же боюсь. Мне страшно очень. А когда страшно, язык вообще контролировать не могу. Хотя, сегодня он у меня в ударе. Сама не помню, что тут наспрашивала. Но ответы услышать всё равно хочу. А он, этот зелёный, ууу, жаб противный, молчит. Встала кое-как с пола. Помогать мне не собирались, поэтому кое-как. Так захотелось потереть то, на чём, собственно, сидела. Потому как на твердом полу отсидела. Стою, жду. Грэйн показал на маленький диванчик слева от стола. Поплелась к дивану, села. И вдруг такая усталость накатила, что просто не смогла удержаться и легла.

А лорд «зелёный жаб» довольно так улыбнулся и сказал:

— А вот сопротивляемость у тебя очень низкая. Ну да ничего, подтянем. А сейчас поспи, тебе это необходимо. Потом легче будет всё понять.

— А что я должна поня… — и темнота.

* * *

Проснулась от приглушённого бормотания. Прислушалась и узнала родной голос — это мой желудок громко жаловался на свою нелегкую долю. Погладила бедолагу и прошептала:

— Потерпи, мой хороший, сейчас мы что-нибудь раздобудем и покормим тебя.

Открыла глаза и встретилась взглядом со злющим Грэйном. Ну чем я ему опять не угодила?

— Эээ, что то случилось?

— Сслучилось то, что вы, кажется, забыли упомянуть о своём интересном положении! — прошипел вечно недовольный лорд.

— Это о каком положении?

Выразительный взгляд на мой плоский, а по причине прилипания желудка к позвоночнику, скорее, впалый, животик. Тоже посмотрела. Ну и что это значит? Желудку тоже стало интересно, и он решил принять участие в нашей содержательной беседе, выразив своё мнение о местном гостеприимстве громким бурчанием.

— Доношу до вашего сведения, уважаемый лорд Эрт'Грэйн, я нахожусь в очень голодном положении. О чём вы только что были уведомлены моим желудком. Мне следует поведать вам и о других естественных потребностях моего организма, или не стоит вдаваться в подробности? — и тоже одну бровь подняла. Вот не надо меня трогать. Я ж когда голодная — злая и бесстрашная становлюсь.

— Не стоит, — произнес Грэйн с окаменевшим лицом. После чего его взгляд стал пустым и отсутствующим. Через минуту повернулся ко мне, и с прежней холодной вежливостью произнес:

— Ступайте с этой женщиной, — в этот момент открылась дверь, вошла женщина лет сорока пяти и тепло улыбнулась Грэйну. Сделала, по-видимому, отдающий дань уважения титулу полупоклон-полуприсед со спрятанными за спиной руками.

— Эльмина, позаботься о нашей гостье, — повернулся ко мне и, не скрывая ехидства: — Вот ей вы можете смело поведать обо всех ваших естественных потребностях.

Я встала с дивана, как оказалось, мы находились всё в том же кабинете: