Прогулка в одиночестве

Теперь звуки приближались, всё ближе и ближе, тихие звуки в подлеске становились все громче по мере того, как что-то ползло к нему. Он пошарил по мокрой земле в поисках свечи, нашел ее, достал из кармана рубашки спичку и зажег.

Их были сотни, они появлялись из кустов рядом с высокими деревьями, двигаясь к нему на изуродованных конечностях и издавая странные звуки. Он видел их в мерцающем свете свечи: пустые взгляды на их идиотских лицах, злобные ухмылки на их деформированных ртах.

Он почувствовал влажное щекотание на правой руке и с криком отдернул ее. Ужасно изуродованный ребенок пытался сосать кожу его руки. Клей попробовал встать, но не смог удержать равновесие. Он скривился от отвращения, когда еще больше младенцев прильнули к его коже, их гротескные губы вытягивались в трубочки.

Клей встал на колени и поднял ближайшего ребенка. Он был без глаз, с маленьким свиным рылом. Поднес его к свече, чтобы лучше видеть, и потом бросил его назад на землю. Он пополз обратно в кусты.

Он поднял еще одного ребенка, на этот раз без ног, и сразу же отбросил его от себя подальше.

Он начал быстро перебирать их, подносил к свече и потом выбрасывал.

Через несколько минут он закрыл глаза и глубоко вздохнул. Это оказалось труднее, чем он думал. Он поморщился, глядя на еще одного уродливого младенца, и с отвращением отстранился, когда к его руке прицепился другой.

- Твоя мама сожалеет, Джимми! - сказал он. Он знал, что маленькие существа не могут понять его, но все равно не переставал говорить, продолжая копаться среди детей. Ему стало лучше.

- Не волнуйся, сынок! Мы найдем тебя!

И он просидел там всю ночь и весь следующий день.

Ⓒ Milk Ranch Point by Bentley Little, 1984

Ⓒ Игорь Шестак, перевод, 2019

Снег

Несмотря на холод Хэл Катц проснулся рано. Он принял душ, побрился, оделся потеплее и разбудил жену: аккуратно потряс её и прошептал на ухо: «Вставай, милая. Пора ехать». Пока она собиралась, Хэл оплатил счёт и вернул ключи на стойку регистрации; к восьми они уже были на дороге ведущей из Флэгстаффа прочь.

Шоссе было чистым, несмотря на то, что всю ночь шёл снег и на обочинах громоздились большие сугробы. Силуэты безлистых деревьев, возвышающиеся на фоне утреннего солнца, резко контрастировали с землёй укрытой белым. Они ехали молча, ели пончики, запивая их кофе, и разглядывали пробегающие мимо пейзажи. Вдруг Эйприл показала на что-то:

— Эй, смотри-ка!

Хэл проследил за её пальцем, но ничего не увидел:

— Что?

— Снеговик.

Теперь он его разглядел. Тот стоял впереди, на обочине, маленький, не больше метра в высоту, одна белая рука вытянута в классическом жесте автостопщика.

— Забавный, — сказал Хэл.

Они проехали мимо.

Эйприл повернулась к мужу:

— Ты хоть раз лепил снеговиков, когда был маленьким?

— В Лос-Аджелесе? — засмеялся Хэл.

— А мы лепили, — негромко рассказывала Эйприл, глядя в боковое окно. — Каждый раз пытались сделать такого же, как Фрости — помнишь того снеговика, который ожил. Мы испробовали заклинания и молитвы, волшебные палочки и шляпы. Всё, до чего могли додуматься.

Хэл улыбнулся:

— Это сработало?

— Нет, насколько я знаю.

Они миновали озеро Мэри и проехали через городок у озера Мормон. День был замечательный, ясный и холодный; сверкающую синеву неба пересекал пунктир белых облаков. Впереди, между деревьев на хребте, виднелась отзеркаленная вспышка солнечного света, которую отражала жестяная крыша смотровой площадки Бейкер-пойнт.

— Эй, — сказала Эйприл. — Ещё один.

И в самом деле: впереди, на обочине, стоял ещё один снеговик. Располагался он чуть дальше, чем первый и у него были вытянуты обе руки.

Проезжая мимо они увидели два неровных куска пластмассы, вставленные вместо глаз.

— Похож на предыдущего и такой же высоты, — заметил Хэл. — Кажется, их сделал один человек.

— Ага.

Некоторое время они ехали в тишине, затем Хэл протянул руку и включил магнитолу. Кул-джаз. Дейв Брубек. Вскоре Хэл начал легонько постукивать по краю руля в такт музыке и Эйприл улыбнулась:

— Некоторые никогда не взрослеют.

Он скорчил гримасу:

— Умри.

Всё ещё улыбаясь, Эйприл покачала головой:

— Об этом я и говорю…

Дорога извивалась между невысокими холмами, местами густо заросшими пондерозой, пока не выпрямилась и не пересекла обширное заснеженное поле. Когда они выехали из-за деревьев, Хэл наклонился вперёд, вглядываясь сквозь лобовое стекло. Он громко и протяжно присвистнул:

— Ты только взгляни на это.

Поле было усеяно сотнями снеговиков.

Все эти снеговики, как и двое увиденных раньше, были небольшими, чуть больше метра в высоту. У некоторых были лица, у некоторых — нет, но у каждого были руки. И все эти руки указывали в разных направлениях.

— Исусе! — восхищённо засмеялся Хэл. — Ты представляешь, сколько времени кто-то потратил, чтобы всех их слепить?

— Мы однажды так сделали, — тихо сказала Эйприл. — Налепили очень много. Неделю с ними возились. Хотя толку от этого не было.

Хэл посмотрел на неё:

— Что ты там шепчешь?

Эйприл улыбнулась ему:

— Ничего.

— Я хочу это сфотографировать. У нас в фотокамере осталась плёнка?

Эйприл покачала головой: