Прогулки на костях

В свой день рождения он не испугал ни одной птицы, просто решил следовать вдоль широкого медленного ручья, чтобы посмотреть, где он заканчивается. Мальчик прошел совсем немного, минут пятнадцать или вроде того, прежде чем сухой, жаркий летний день, пахнущий кустарниками и индийским табаком, начал вонять разлагающимся трупом. Райан все шел, а вонь становилась все сильнее, и в конце концов ему пришлось зажать нос и дышать ртом через ладонь. Он никогда раньше не чувствовал такого сильного запаха гнили, поэтому ему хотелось посмотреть, откуда он идет. Ни мертвый опоссум, ни раздавленная кошка на дороге никогда так не пахли. Как и куча старого мусора или дохлая крыса на кухонном полу.

У этого зловония будто была своя физическая форма – оно было осязаемо, как жир на его лице, как едкий дым в его глазах. Он задался вопросом, возможен ли такой запах от человеческого тела или даже двух, и задумался о том, что же произошло в лесу. Парочка пьяниц могла потерять сознание и стать обедом медведей или стаи канюков, таких больших, что пьяницы умерли под их тяжестью. Мужчина мог преследовать какую-нибудь женщину, чтобы принудить ее к сексу, и в итоге они друг друга зарезали или застрелили. Может, кто-то охотился на оленей вне сезона, споткнулся и выстрелил себе в голову, случайно вышибив себе мозги. От чего-то такого вполне могло сильно вонять. Он не был уверен, но подозревал, что гниющий человек будет вонять гораздо хуже, чем сбитое животное или гниющая крыса – пока что он имел дело только с их трупами.

Спустя где-то двадцать минут ручей свернул в какой-то мелкий залив с застоявшейся водой. Вдруг он увидел там раздутую коричнево-белую корову – зад ее находился в мутной воде, белое брюхо казалось невероятно огромным в солнечном свете, глаза ее были полностью выклеванными, а длинный мертвый язык, высунутый из пасти, выглядел слишком черным и нелепым. Он удивился, что нечто столь обычное и безобидное, как корова, могло издавать такой ужасающий запах. Из каждой дырки в шкуре высовывались жужжащие огромные черные мухи и тихие белые личинки. Мальчик задумался, почему здесь нет ни канюков, ни собак, ни других животных, съевших корову. Никому до нее не было дела, кроме личинок и мух, которые издавали звуки, как тысяча колибри, копошащихся в поле со сладкими желтыми цветами.

Глава тринадцатая

Менее чем через полчаса после того, как Демарко сообщил рядовой Джейми Мэтсон о своем уходе в отставку, она вошла в кабинет Кайла Боуэна, их командира, и закрыла за собой дверь. Она быстро подошла к стулу, который стоял у края стола, села, откинулась назад, скрестила руки на груди и посмотрела на мужчину.

– Я пытался его отговорить, – сказал он где-то через пятнадцать секунд.

– Правда? – спросила она.

– Это его решение. Что я могу сделать?

– Ты же понимаешь, в каком он сейчас состоянии.

– Я едва ли радуюсь этому больше тебя.

– Тогда отговори его как-нибудь.

– Я надеялся, что ты сможешь, – выдохнул он. – Ты ему сейчас дороже всех, Джейми.

После этого она вся напряглась, руки ее упали на колени.

– Думала, мы не знали? – спросил Боуэн. – Все знают. Он не хмурится, не огрызается и не ворчит себе под нос, только когда он рядом с тобой.

– Это все произошло внезапно.

– Что ты, я счастлив за вас. Ты делаешь его лучше. Сейчас хотя бы можно прекратить притворяться, что мы все слишком тупые, чтобы заметить очевидное.

– Когда ты последний раз был у него дома? – она наклонилась вперед и сложила руки между коленей.

– Я? Никогда.

– Там полно призраков, – сказала она.

– Могу представить.

– Правда? Разве ты винишь себя за смерть собственного ребенка в автокатастрофе?

Он промолчал.

– Винишь себя за разрушенный брак? – она вся сгорбилась, а голос срывался. – За то, что твоя жена превратилась в какую-то садистку-нимфоманку? За то, что семью твоего лучшего друга растерзали, и за то, что твоего друга убили у тебя на глазах?

– Я знаю, – сказал он. – Я знаю.

– Он терпит одну травму за другой сколько… с момента нашего знакомства? Его сознание на грани, Кайл. Работа – единственное, что помогает ему сохранить рассудок.

– Тогда почему он хочет в отставку?

– Потому что он думает, что уже ничего не изменит, что все его дела проваливаются.

– И выход из ситуации – просто все бросить?

– А ему ты это говорил? – спросила она.

– Ты же знаешь, что он меня немного пугает, да? – нервно улыбнулся Кайл.

– Он любит тебя как сына.

– «Любит» – слишком сильно сказано.

– Он всех тут любит. Как любит и свою работу. Она нужна ему. Не позволяй ему уйти.

– Я не знаю, что делать, Джейми. Он настроен решительно.

Оба они нагнулись вперед в одной и той же беспомощной позе – плечи ссутулились, руки зажаты между коленями.

Через несколько секунд Боуэн склонил голову набок и снова выпрямился. Он пошевелил беспроводной мышкой и разбудил компьютер, затем щелкнул, чтобы перейти от одной вкладки к другой. Джейми ждала.

– У него есть двести девяноста три неиспользованных больничных дня, – наконец заговорил он.

– Да? – спросила она.

– Я могу ему сказать, что он сможет вернуться максимум через двести дней.

– А это правда?