Прогулки на костях

И все же ее сильно озадачивало, почему из всех людей именно он держит ее в таком плену. Она знала все о дофамине и окситоцине, которые ударяют в мозг всякий раз, когда купидон стреляет в сердце, принося чувство восторга и удовлетворения, и об эндорфинах, которые вызывают усиленное состояние безмятежности, когда она лежит в его объятиях. Но все это отвечало на вопрос о том, что такое любовь, а не почему. Почему именно Райан Демарко выпустил поток всех этих химических веществ? И как долго этот кран будет оставаться открытым?

В молодости она часто думала о своей способности любить. Джейми не испытывала недостатка ни в сострадании, ни в сочувствии, ни в любви к сексу. Но истинная любовь казалась ей недосягаемой и, возможно, даже иллюзорной. Исполненная добродетели и нарциссической снисходительности, она привыкла воспринимать человеческое сознание как инструмент достижения цели – струны, туго натянутые на деку. Они будут резонировать и издавать звуки независимо от того, какой предмет и как пройдется по ним. Но музыку породит лишь рука любви, когда она наконец придет к ней. Длинные изящные пальцы лишь нежно коснутся инструмента, и этого уже хватит. Тонкие струны души достаточно всего лишь погладить, только подышать на них, и мелодия потечет по телу, будет струится в крови. С Демарко ее возможности были разнообразны. Иногда она издавала соловьиные трели, а иногда – воронье карканье. Иногда в ее арсенале появлялся мелодичный гул, а иногда – хор. Иногда голосок белокрылых ангелов, а иногда пронзительный, словно кошачий, крик электрогитары.

Он закрыл последнюю папку и положил ее поверх остальных. Затем взял свою чашку с кофе, но слишком резко, так что часть кофе пролилась на руку.

– Вот ведь неряха, – сказала она, ее улыбка была полна музыки; на кухне было тепло, а в доме тихо.

– Это ты налила туда кофе? – он посмотрел на чашку.

– Нет, ты.

– Я встал из-за стола и налил в чашку кофе, даже не осознавая это?

– И в мою тоже налил, – сказала она.

Он кивнул и вытер свою руку о ее футболку.

– Это тебе за вранье, – сказал он ей, а потом чмокнул в щеку. – Ну так что думаешь?

– Ты спрашиваешь, кто это сделал? – спросила она, но потом решила стряхнуть с себя эту успокаивающую тишину. – Я ставлю на анархиста. Его склонность к такого рода действиям установлена. Алиби основывается исключительно на его собственной маленькой группке психов. И если никто из них не пользуется кредитными картами, то им будет довольно легко проехать двести-триста миль и не оставить за собой никаких следов.

– Если верить Висенте, то ни одна камера наблюдения не засекла следов их машины.

– Они профессиональные параноики, Райан. Ты правда думаешь, что Макгинти мог похитить девушку, не зная о камерах?

Демарко пожал плечами.

– У него действительно был доступ к церкви. Если его обязанности были такие же, как у Хелма.

– А с чего бы им быть другими? – спросила она. – К тому же мы не знаем, похитили этих девушек или же они пошли по своей воле. Знаешь, подростки могут сами принимать решения.

Он кивнул и ненадолго задумался, попивая кофе.

– С другой стороны, – продолжила Джейми, – то, что тот разнорабочий так подозрительно сбежал, ставит его во главу списка. Несмотря на то, что говорит мне нутро.

– Ага, – сказал Демарко. – Но тебе не показалось, что тот, кто собирал эту информацию, заинтересован в Эли Ройсе?

– В каком смысле заинтересован? – поддразнила она и скользнула рукой вверх по бедру Райана.

– Ты же знаешь, я не могу мыслить здраво, когда ты так делаешь.

– Одна из твоих самых милых особенностей, – сказала она.

Он накрыл ее руку своей и отодвинул их к своему колену.

– Я знаю, что Хойлу особенно не нравится этот человек. Подозреваю, что и Висенте тоже, а мне кажется, писал именно он, – сказал Демарко и постучал по папкам.

– Ну, лично мне, – сказала Джейми, – не нравится каждый из этих уродов. Какой-то ящик Пандоры с отвратительным поведением! Их всех надо засадить за решетку. Однако у одного Ройса нет криминального прошлого.

– У Ройса и Вирджила Хелма.

– Да, – ответила Джейми, – но исчезновение Хелма наталкивает на эту мысль. Он знал, что находится за стеной. Зачем еще ему сбегать за день до санитарной инспекции?

– Тогда почему он не вытащил тела до того, как убрали доски? У него была куча времени.

– Может, он только той ночью их и положил?

– А может, Макгинти? – раздумывал Демарко. – Должно быть, они ненавидели друг друга. Белый анархист работает на черного антибелого расиста?

– Да уж, представь динамику их отношений, – сказала Джейми.

Демарко потряс головой и глубоко и раздраженно выдохнул. Она положила руку на его плечо и слегка размяла его мышцы.

– Думаешь, нам снова стоит поговорить с Висенте? Снова собрать отступников для очередного веселого обеда без еды?

– С Висенте – возможно. Но не со всеми тремя. Если только ты не хочешь, чтобы тебе погадали.

– Ей до безумия хочется тебе погадать. Ты же это понимаешь?

Демарко отодвинул свой стул от стола.

– Это самая страшная бабулька, которую я когда-либо видел.

– Что именно тебя пугает?

– Что-то в ее глазах. То, как она на меня смотрит.