Вспомнил, как пошутил давно, на втором или третьем курсе, выписав себе студенческую справку освобождения на неделю (попала в мои руки книжка пропечатанных справок) с таким диагнозом. Меня еще в деканат вызывали. Пистон вставили за шутку не на шутку. Пророк, однако.
Вспомнил. И тяжесть, и усталость той жизни навалились на меня.
Я посмотрел на актинию. Подобрался к краю капсулы и, высунув руку как можно дальше наружу, дотянулся до сферы и свалил ее на пол.
Отверстие в верхнем полюсе открылось, вода толчками стала выливаться на пол, рыбка забилась в щупальцах анемона.
Сработала сигнализация. Из стены выехал автоматический уборщик, одновременно с ним в палату вбежала медсестра.
— Господи! — всплеснула она руками, увидев актинию на полу. — Такая красота пропала.
Уборщик урча всасывал воду.
— Отправьте в утилизатор, — сказал я.
Медсестра внимательно посмотрела на меня, вздохнула и не стала мешать уборщику заглатывать актинию.
И включите мне какую-нибудь музыку, — попросил я, отворачиваясь и закрывая глаза.
Или так:
…Вспомнил. И тяжесть, и усталость той жизни навалились на меня.
Я посмотрел на актинию. Она улыбалась мне всеми своими щупальцами.
«Интересно, завтра Ева придет?» — подумал я.
В палату за чем-то зашла медсестра.
— Включите, пожалуйста, мне какую-нибудь музыку, — попросил я ее, отвернулся и закрыл глаза. Я ждал завтра, знал — она придет. Точно.