Прогулки по допетровской Москве

Существует устойчивое выражение: «Москва стоит на семи холмах». Подчас оно порождает заблуждение, будто бы территория исторического центра Москвы в самом деле занимает семь возвышенностей и находящиеся между ними низины. Однако эта поговорка не отражает действительности. Более того, она родилась не в результате наблюдений, а из легенды, возникшей в историческом масштабе достаточно поздно — в XVI в. В это время, ознаменовавшееся возвышением Московского государства, возникло стремление провести аналогию между Москвой — «Третьим Римом» («Вторым Римом» называли византийский Константинополь, прибавляя «А Четвертому не бывать») и Римом Древним. Как известно, Древний Рим действительно располагался на семи возвышенностях. Но в Москве столь ярко выраженного рельефа местности не нашлось, и «семь холмов» были определены искусственно, с натяжкой. Среди «семи холмов московских» в полной мере достойны этого названия Кремлевский (Боровицкий) холм и Воробьевы горы. Остальные «холмы» скорее можно определить как складки местности. Это Сретенский холм — в междуречье рек Неглинной и Яузы, Тверской (в районе современной площади Пушкина) — в междуречье Неглинной и реки Пресни, «Три Горы», лежащие недалеко от места впадения в Москву-реку все той же Пресни, возвышающийся, хоть и невысоко, над рекой Яузой Таганский холм (в старину известный как Швивая горка), и лежащий выше по течению Яузы Лефортовский холм.

Если же осмотреть «московские холмы» непредвзятым взглядом геолога, становится очевидным, что равнинный рельеф нарушают ступенчатые террасы пойм многочисленных московских рек (которые и образовывают перепады местности, давшие основания называть некоторые участки речных водоразделов «холмами»), а с юго-запада над территорией столицы доминирует крупный элемент доледникового рельефа — Теплостанская возвышенность. Ее максимальная высота (в районе санатория «Узкое») — 253 м над уровнем моря (более 130 м над уровнем Москвы-реки). Простираясь от Битцевского парка к излучине Москвы-реки, которую эта водная артерия делает в районе Лужников, Теплостанская возвышенность круто обрывается к реке — это место и называют Воробьевыми горами.

А поверх всего этого геологического разнообразия покоится слой, к созданию которого причастна уже не только и не столько природа. Как известно, на местах человеческих поселений неизбежно образуется культурный слой — комплекс органических, бытовых и строительных остатков. Именно его наличие объясняет эффект, который можно наблюдать при осмотре старинных зданий — они как бы «врастают» в землю. Накапливаясь постепенно и на первый взгляд незаметно, культурный слой может быть значительным: так, археологами подсчитано, что за последние 700 лет культурный слой на территории исторического центра Москвы достиг мощности от 4 до 6 м. Однако в некоторых случаях, например при искусственном перемещении грунта, которое производится при засыпке оврагов, ликвидации болот, устройстве набережных рек, культурный слой как бы аккумулируется, и его толщина достигает 20 метров и более, — что мы и видим на примере московских археологических раскопок. Ведь культурный слой — это не просто смесь остатков, для ученого он — настоящая открытая книга, по которой можно читать о жизни прошлых эпох. Именно благодаря археологическим расколкам мы с вами получили возможность ужать о повседневной жизни древних москвичей — те мелкие, но важные ее подробности, о которых не написано в летописях и хрониках.

Археологическая сокровищница Москвы

Сегодня многовековая толща культурного слоя московской земли открыла ученым — археологам и историкам — многие тайны. Однако не следует думать, что прошлое города изучено досконально — нераскрытых загадок осталось еще очень много. Ведь археология — наука относительно молодая. На протяжении многих столетий люди вели поиски, не имевшие под собой никакой научной основы, бессистемно. Это относится не только к московской и даже российской археологии — так начиналась европейская археология в целом. Раскопки, если мероприятия подобного уровня вообще можно было так называть, затевались с кладоискательской целью. Из найденных предметов отбиралось лишь то, что имело несомненную коммерческую ценность — изделия из драгоценных металлов, монеты, оружие, иногда — скульптуры и малая пластика. «Бесполезные», на взгляд профанов, обломки керамики, фрагменты деревянных или железных изделий, обрывки тканей варварски выбрасывались — нам никогда не удастся подсчитать, сколько бесценных свидетельств культуры прошедших эпох при этом было утрачено. Такое положение сохранялось до конца XVIII в., когда европейская аристократия увлеклась невиданной прежде забавой — коллекционированием древностей. Сильный толчок к возникновению этой моды дало обнаружение в Италии городов Помпеи и Геркуланума, погибших в результате извержения вулкана Везувий в 79 г. н. э. Раскопки Помпеи начались в 1748 г.