Прогулки по крышам

Агата взяла все еще трясущимися руками тряпку и, присев на корточки, стала собирать остатки разбитой чашки.

– Ревнивый молодой осел, – сказал Келдыш сверху.

Он-то, может быть, и молодой осел, а вот вы...

– Ну как, трудно оправдываться в чем не виноват, да? – огрызнулась Агата.

* * *

Они возвращались из больницы весенней цветущей аллеей. Чуть поодаль, за деревьями, неспешно прогуливались и смеялись люди.

– Ну и что толку от всей вашей магии? – Агата, нахохлившись, смотрела себе под ноги. Бормотала: – Магические войны, лицензии на магию, Слухачи... Всего наворочено, а толку-то, раз нельзя просто вылечить человека...

– Просто – нельзя, – согласился Келдыш. – Можно только облегчить страдания. Поделиться силой. Энергией.

– А как же наложение рук, мгновенное исцеление? Вранье, да?

Келдыш оглянулся. Он тоже не казался счастливым. Шел, засунув руки в карманы куртки. И все поглядывал по сторонам.

– Почему вранье? Просто не каждому это под силу. А представьте, каково бы пришлось людям, если бы магов-целителей не было вообще? Оставлять больного наедине с лекарствами, когда у него уже просто нет сил принять лечение? Сколько было бы напрасных смертей!

– Но все равно! – упрямо продолжала Агата. – Почему не выращивают таких целителей? Зачем тогда вообще Академия? Вот вы вроде бы маг, а вы можете излечить человека?

– У меня, – сказал Келдыш, вновь оглянувшись, – несколько иная... специализация. А маги – не цыплята в инкубаторе, чтобы их выращивать. У каждого свой талант, своя направленность, и его с этого направления не свернуть... уж вам ли не знать, Мортимер!

– А какая у вас... специализация?

Келдыш глянул поверх головы Агаты и вдруг взял ее за локоть – сильно, крепко. Больно. Агата, удивленно айкнув, потянула руку. Учитель сказал вполголоса:

– Кажется, вам придется ее увидеть. Идите вперед. Вон туда, к людям. Быстрее. Не оглядывайтесь.

– Что...

– Пошла!

Он чувствительно подтолкнул ее между лопаток. Агата невольно пробежала вперед несколько шагов, затормозила, сердито развернулась...

Келдыш, отступавший вполоборота, вдруг дернулся, неловко и высоко вскинул локоть, будто поскользнулся. Повернулся к ней, взмахнул рукой с обращенными вниз скрюченными пальцами – и Агата разом перестала слышать все звуки на свете, как будто на нее упал прозрачный купол. И только оцепенело смотрела на Келдыша.

Больше всего его движения напоминали какую-то дыхательно-медитативную гимнастику – Келдыш двигался так сосредоточенно, уверенно, спокойно... Наверное, из-за плохого зрения Агате казалось, что каждое его движение сопровождается дрожащим цветным размазанным ореолом... а иногда – короткими яркими вспышками.

И вдруг Келдыш словно на что-то наткнулся. Агата моргнула и увидела, что учитель медленно опускается на колени – как-то весь запрокинувшись, будто что-то неуклонно давило ему на грудь, а он уступал этому напору. Голова откинута, зубы оскалены, с пальцев отведенных рук стекают какие-то зеленоватые хлопья. Из носа у него пошла кровь – сначала медленно, крупными яркими каплями, а потом потекла двумя непрерывными полосками. Ей казалось, Келдыш кричит, да она была уверена, что он кричит, – но почему она тогда ничего не слышала?

Словно лопнула невидимая тонкая пленка – шум, крики, ее схватили сзади, больно, крепко; потащили; кто-то орал над самым ухом:

– Уходим, уходим!

– Серго ранен!

– Он не ранен, он убит, брось его, брось!..

– Девчонку в машину!

– Уходим!

Ее подняли – Агата молча молотила ногами воздух, выворачивала шею, чтобы посмотреть, как там Келдыш, – с натужным выдохом швырнули в отъехавшую дверь синей машины, запрыгнули следом, наваливаясь, бесцеремонно толкая; дверь поехала вместе с разворачивающейся машиной... И в этом светлом проеме Агата вновь увидела Келдыша.

Он лежал на боку, согнув колени, рука вывернута в локте раскрытыми пальцами вверх. Кровь на черной водолазке тоже была черной.

Дверь закрылась.

Люди копошились, ругались, не могли подняться из-за резких поворотов.

– Как девочка?

Ее нашли, достали из-под кучи тел, приподняв, усадили на сиденье.

– Ты как?

– Очки... – сказала Агата слабо.

– Нормально, – сказали рядом. – Она в порядке. Он накрыл ее «колпаком» чуть раньше нас.

– Очки...

– А?.. да, сейчас. Посмотрите на полу, где очки?

Кто-то нашел очки. Агата надела. Стекла были целы, но из-за погнутой дужки очки сидели криво. Агата огляделась. Трое мужчин смотрели на нее с трех соседних сидений. Водитель смотрел в зеркале заднего вида. Никого из них она не знала.

– Вы убили его, – сказала Агата.

* * *

– Вы убили его, – говорила Агата. Раз за разом. Сжав коленями руки и глядя прямо перед собой. Они все ехали и ехали, но ее не интересовало – куда, зачем, с кем. У нее перед глазами прокручивался один и тот же фильм: взмах руки Келдыша, его гибкий стремительный «танец», Келдыш, опускающийся на колени – медленно, с усилием, словно он старался просто-напросто не свалиться, – кровь на влажном бледнеющем лице, ладонь, раскрытая навстречу небу...