Прогулки по Парижу с Борисом Носиком. Книга 2: Правый берег

Русские экскурсанты, мои спутники, окажутся на сей раз в более выгодном положении, чем все группы французских экскурсантов, которые приближаются к этому огромному стеклянному зданию (архитектор Оскар Нимейер) на площади Колонель-Фабьен. Вашему гиду удалось по счастливой случайности познакомиться с открытыми одно время в Москве архивами Коминтерна, где есть немало интересных документов на этот счет (подробнее история моего с ними знакомства – в книге «Русские тайны Парижа»). Начать с того, что эта партия, которая до сих пор объявляет себя исконно «национальной» партией французских трудящихся, была создана без учета французских интересов несколькими агентами ГПУ – Коминтерна. Они были присланы Москвой, и имен их не знают здешние члены партии. Конечно, как члены всякой подпольной партии, они пользовались именами и кличками, но в архивах есть их имена, и даже известны их незавидные судьбы. Фамилии первых двух организаторов здешней «секции Коминтерна» – Абрамович и Деготь, а позже ею через подставных местных товарищей руководили коминтерновцы Фрид, Соколовская, Пурман, Гере, Паукер-Рабинович, Тольятти. Москва давала им указания через Пятницкого и Трилиссера из Коминтерна и ГПУ. Кроме узкого круга историков, побывавших в московском архиве, этих имен во Франции почти никто не слыхал. Как, впрочем, никто не слыхал и о цели, ради которой была создана «секция», о задачах, которые перед ней ставили, или о способах, к которым прибегали ее создатели.

Начнем по порядку. О целях. Дело в том, что ни в 1917-м, ни в 1918-м, ни в 1919-м, ни в 1920-м Ленин не верил, что большевикам удастся удержаться у власти в России без немедленного развязывания Мировой революции, начало которой Ленин предсказывал со дня на день. Для помощи ей еще в 1918-м были созданы при РКП «бюро по заграничной работе», а потом и Коминтерн. Уже на втором его конгрессе о наступлении Мировой революции говорили как о реальности, и Ленин послал тогда в Харьков бодрую шифрограмму своему лучшему ученику и другу (Сталину): «Положение в Коминтерне превосходное, Зиновьев, Бухарин, а также и я думаем, что следовало поощрить революцию тотчас в Италии. Мое личное мнение, что для этого надо советизировать Венгрию, а может, также Чехию и Румынию». У Ленина были четко разработанные методы «советизации», к которым он и прибегал чаще всего: военное вмешательство и подкуп (в человеческое бескорыстие вождь не верил). Сперва была начата операция по «прощупыванию штыком буржуазно-шляхетской Польши», как выразился Ленин (операция военного вмешательства «вплоть до разжигания гражданской войны», поддакивал Троцкий). Операция потерпела поражение, товарища Тухачевского прогнали, и России это обошлось очень дорого.

Саботаж и подкуп были поручены ЧК и иностранным «секциям»-группам, созданным Коминтерном. Переписка, бережно хранимая в бывшем партархиве (ЦПА) дает представление о требованиях, предъявляемых к этим группам их организаторами, агентами ЧК – Коминтерна (это были, по существу, смежные организации, иногда у них и начальник был один, скажем, Трилиссер). В группах должна была царить конспирация, железная дисциплина, диктатура («означает… неограниченную, опирающуюся на силу, а не закон, власть», – объяснял Ленин), подкуп при вербовке («умоляю Вас, не экономьте. Тратьте миллионы, много миллионов», – писал Ленин секретарю Коминтерна Балабановой). Переписка с французскими агентами Москвы Абрамовичем и Деготем содержит много подробностей на этот счет.

Революцию обещали первыми сделать немецкие товарищи, они и получали больше всего денег (многие удрали с ними сразу). Революции не состоялись. Но секции Коминтерна – ЧК не были распущены. ЧК (позднее НКВД, КГБ) нашла им должное применение – саботаж, пропаганда, шпионаж, выполнение первоочередных задач московской борьбы за власть (теперь уже не ленинской, а сталинской, в частности, борьбы с троцкизмом, титоизмом, создание для этого «полиции партии» в парижских ячейках). ЧК сохранила за собой право вербовать членов «секции-партии» для конспиративной работы и выполняла свои задачи вполне профессионально. Конечно, Москва по-прежнему регулярно, до 90-х годов XX века, оплачивала бесперебойную работу «секций» (средства теперь привозили не в изъятых драгоценностях, а в долларах, чемоданами, через агентов и диппочту). «Секции» стали называться «партиями», но конспирация (на которой настаивали и Ленин, и Троцкий) оставалась главным их законом (шифровки, агенты). В России об этом нынче и говорят, и пишут открыто. «Коминтерн был придатком спецслужб НКВД», – пишет историк Дм. Волкогонов в книге «Ленин». Во Франции об этом писать не то чтоб запрещено было, но все еще страшновато, а главное – невыгодно. Жаль, вполне детективный жанр. Вот образчик шифрограммы, посланной из Москвы в мирный Париж, в здешний ЦК коммунистов:

«Назначается явка на 19 и запасная на 21 декабря около кинотеатра “Агора”, у главного входа с площади в 16 часов… Явившийся на свидание ваш человек должен держать в руках такой же журнал и трубку…»