Прогулки по Петербургу с Виктором Бузиновым. 36 увлекательных путешествий по Северной столице

Недвижно безмолвное море,
По берегу чинно идут
Знакомые лица, и в сборе
Весь праздный гуляющий люд.

Проходит банкир бородатый,

Гремит офицер палашом,
Попарно снуют дипломаты
С серьезным и кислым лицом.

Как мумии, важны и прямы,

В колясках своих дорогих
Болтают нарядные дамы,
Но речи не клеются их.

«Вы будете завтра у Зины?..»

– «Княгине мой низкий поклон…»
– «Из Бадена пишут кузины,
Что Бисмарк испортил сезон…»

Блондинка с улыбкой небесной

Лепечет, поднявши лорнет:
«Как солнце заходит чудесно!»
А солнца давно уже нет.

Гуманное общество теша,

Несется приятная весть:
Пришла из Берлина депеша:
Убитых не могут и счесть.
Графиня супруга толкает:
«Однако, мой друг, посмотри,
Как весело Рейс выступает,
Как грустен несчастный Флери».

Не слышно веселого звука,

И гордо на всем берегу
Царит величавая скука,
Столь чтимая в светском кругу.

Темнеет. Роса набежала.

Туманом оделся залив.
Разъехались дамы сначала,
Запас новостей истощив.

Наружно смиренны и кротки,

На промысел выгодный свой
Отправились в город кокотки
Беспечной и хищной гурьбой.

И следом за ними, зевая,

Дивя их своей пустотой,
Ушла молодежь золотая
Оканчивать день трудовой.

Рассеялись всадников кучи,

Коляски исчезли в пыли,
На западе хмурые тучи
Как полог свинцовый легли.[66]

Обычай – провожать солнце на Елагином называли иногда «петербургской религией». Николай Агнивцев отмечал даже:

И солнце, как эффект финальный,
Заходит с видом фатоватым.
Для Петербурга специально —
Особо – огненным закатом!..[67]

А Георгий Иванов увековечил вид со Стрелки Елагина острова в таком стихотворении:

Балтийское море дымилось
И словно рвалось на закат,
Балтийское солнце садилось
За синий и дальний Кронштадт.

И так широко освещало

Тревожное море в дыму,
Как будто ещё обещало
Какое-то счастье ему.[68]

Царской резиденцией Елагин остров перестал быть после смерти Николая I, но оставался императорской собственностью. Одно время он использовался, как летняя дача премьер-министра. В частности, здесь летом жил Петр Столыпин. Но, говоря «Острова», мы сразу же вспоминаем имя Александра Блока.

Вновь оснеженные колонны,
Елагин мост и три огня.
И голос женщины влюбленной,
И скрип песка, и храп коня.

Стихотворение называется «На Островах», и вот интересно: какой из трех Елагиных мостов имел в виду Александр Блок? Мне кажется, что 1-ый Елагин мост, потому что «оснеженные» колонны – это Елагин дворец! А только с 1-го Елагина моста и можно его увидеть.

После революции дворец побывал музеем, но недолго. К сожалению, он утратил очень много из своего внутреннего убранства. Дворцовая мебель передавалась в другие музеи, учреждения, даже просто распродавалась. Так, в Большом театре в Москве, в помещении дирекции, до сих пор стоит гарнитур из Елагина дворца. А какую-то часть мебели обнаружили аж в Словакии, куда она попала в 1930-е годы. Когда в 1932 году создали ЦПКиО, то во дворце открыли однодневную базу отдыха, что, конечно, дворцу на пользу не пошло. Переделали и павильоны. В Музыкальном был молочный буфет, в Конюшенном корпусе – ресторан, в Кухонном – база отдыха пионеров и школьников. Конечно, приспосабливая остров под место массовых гуляний трудящихся, перепланировали дорожки, построили новое здание ресторана, летний театр и т. д. На Стрелке соорудили гранитную террасу по проекту архитектора Л. А. Ильина. Террасу украсили два льва на каменных постаментах. А в одной из аллей балансировала на буме грациозная бронзовая девочка…[69]