Прогулки по полю случайностей

Запарковывая экипаж

на одном из центральных бульваров,

понимается: так ведь нельзя ж,
точно знать, что вокруг только твари,

что в соседнем подвале Керим

из Ташкента на серой клеёнке
чай пил, лампочка тускло горит,
и что легкое вовсе не лёгким.

Выдыхая в сердцах «как же так»,

никого улыбалось навстречу,
было весело, что нажита
жопа, а всё ещё недоверчивый.

У торговки «хенд-мейком» в ногтях

полукруг необгрызанной грязи,
как вот сто лет бы не погодя
у её бабки не так же разве.

Надо как-то иначе, ага.

Просто грязь – не добро/зло, не ракурс;

просто есть – всё.

Причём здесь тот гад,

в честь кого Керим женит заварку?

Паук Аркадий [2]

Базлать в разорванных кроссовках,
евангельствуя, колготясь;
а присмотрись – бесцветный стяг,
одни рисовки.

Лоскутность «как бы убеждений»,

упорствующий девиант,
не знает до сих пор падежность.

Не взяв, не стоит и давать.

Мятущийся за нас идальго –

микроскопический христос –
паук Аркадий, скормит ягель
коню, за «нимбность» арестован.

Тумблер

Сороки с человечьей болтовнёй,
сотрудницы с сорочьими повадками,
настойчивость амурских комаров,
попутчик с нарубашечной помадою,
ещё раз многочисленно второй,–
архивный жесткий диск.

А сколько в нём?

И лампочке на лестнице моргать,

и ящик переполненный рекламой,
а двадцать лет тому здесь кто-то жил,
портрет мужчины вывешен был в рамке,
и если где сейчас он и лежит,
то там же, где спят взрывы от гранат.

Всё это дело просто – отменить:

отформатировать диск, обнулить во времени,
ведь всё всегда – сначала.

Тумблер «вкл.»

(подъездный ли?) поюзанным, потрепанным;

и в каждом цикле вещи быть привыкли.

И чьё-то «я», приложенное к ним.

Вот

Вот когда будет выбор рождаться ли,
или сделать в обед невозможное,
вот тогда можно будет и сжалиться,
а не сжалиться будет не можно.

Вот когда никогда наиграется

полуправдочками полуломаными,
вот тогда можно, не напрягаясь,
рассердиться к заутрени молниями

и не материали-лизовываться,

как живые до ужаса бархатцы,
и, прощая любимых за «золотце»,
откогдакаться.

А

А по краешку обшлага
шла неровно нервно нитка,
дворник поливал из шланга,
было всё слегка энигма.

А соседка продавщица

лифчики всегда сушила
во дворе (чего тащиться?).

Люди вымерли большими,

А ведь маленькими – лучше,

и быстрей по крайней мере;
над шестою частью суши
правда растворилась в метре.

А кто выше вырастал, тот

сталкивался мордой с небом.

Высох плющ на балюстраде;

задолбало, задубело.

Отсекать