Он догнал птичку уже на крыше - дом горел, смола текла горячими ручьями, он бежал по ней босиком, стонал от боли, но вот коснулся трепещущего крыла, сжал в ладонях маленькое тело. На краю крыши остановился - назгул был уже здесь, уже почти догнал его, деваться было некуда. И Саня прыгнул, в полете прижимая птичку к животу, выгибаясь, чтобы ее защитить. Удар о землю был страшный, Саня не был уверен, что именно сломал, наверное, всё. Он полз и полз к грибку на детской площадке, а вокруг тем временем становилось прохладнее, тени разлетались, разбегались от его решимости, не смели прикоснуться.
Детское тело было еще теплым. Саня погладил птичку по шелковым крыльям, посадил девочке в грудь. Свел обратно торчащие ребра, прикрыл кожей. Придержал руками, не зная, что дальше.
- Кровью запечатай, - сказал сзади прохладный голос. Саня кивнул, поднес руку ко рту, рванул зубами запястье. Держал над девочкой - сначала капало неохотно, потом веселее полилось. Грудь её вдруг поднялась, опустилась. Еще, еще, потом она села и глаза открыла.
- Спасибо, - сказала. - Мне что, правда теперь пора? А вы как же?
- Мы постараемся, - сказала светловолосая женщина с такими же синими глазами, как у девочки. Она была такой красивой и любимой, что Саня ахнул, а когда повернулся, девочка уже исчезла.
- Пойдем, - сказала Маруся. - Ты молодец. Ты её спас.
Она протянула руку, Саня ухватился за нее и поднялся. Город вокруг больше не горел. Трава пробивалась сквозь трещины в асфальте, небо было синим, где-то вдалеке слышался звон трамвая. На Марусе было легкое синее платье, она казалась совсем юной. У ее ног старательно сидел и мёл хвостом пыль, не в силах удержать возбуждения, черный щенок с длинными смешными ушами.
Саня рассмеялся, погладил Лопушка, потом обнял Марусю и они побрели искать трамвайную остановку.
- Нам не обязательно в трамвай садиться, - сказал он. - Можно просто по рельсам пойти, в любую сторону. А там посмотрим. Может, поедем до конечной, а может и вернуться получится...
- Там посмотрим, - откликнулась Маруся, и он ее поцеловал.