Прогулки с бесом, или "Gott mit uns"!

Голос Курта был тихий, спокойный. Он всегда мне что-нибудь давал.

Другой постоялец остался в памяти под фамилией "Линзе". Злой человек, хотя "зла рукотворного" в свой адрес я не получал. Для тётушки он был нормальным человеком. Есть такие люди: они пальцем никого не тронут, но хочется от них держаться подальше.

Сегодня о немецком солдате с фамилией "Линзе" сказал бы так:

— Был строг — всегда выпроваживал из тётушкиной комнаты и не баловал приятными мелочами, как Курт.

Пожалуй, перед отправкой на Восток, "отцы-командиры" влили больше отравы о "недочеловеках на востоке" в сознание Линзе, чем Курту, но порции могли быть и одинаковы по объёму. Почему одинаковые порции отравы действовали на одинаковых немцев по-разному — пусть выясняют другие.

Обитателям монастыря везло: если весь Вермахт состоял из "отборных головорезов, мерзавцев, сволочей и нелюдей", то немцы, что проживали в монастыре, были иного сорта. Лично думаю так: всякая душа выбирает "идеологические напитки" сообразно своим качествам. Хорошую, светлую душу невозможно было испортить никакими ядовитыми рассказами о "дикарях с востока". Сколько монастырских детей, вроде меня, ожидало смерти от рук пришельцев — этого так и не узнаю. Сколько было "злыдней и "проклятых "имперьялистов" на западе, что "мечтали о гибели страны советов" — и этого теперь никто не знает, но мы в своё время в это верили "твёрдо и неуклонно". Верили, что ничего хорошего нам от "Запада" ждать не стОит. Когда заблуждения стали рассеиваться? Когда мы поняли, что "немец" ничуть не хуже, чем я? Поняли до последнего знака в тексте?

— Ваши, монастырские немцы, были непригодные для войны люди.

— Тогда какая сволочь и зачем на фронт их отправила!?

— Всех сволочей по фамилиям перечислить? Со всех сторон, или только с немецкой?

— Гордость за монастырь прёт: не потому ли монастырские немцы были иными, что жили в монастыре? Монастырь делал их миролюбивыми? Могли остатки монастырской прошлой святости их другими сделать? Вопрос!

— По этому вопросу второй раз топчешься!

Упущения в разделении келий на две половинки, допущенные когда-то в древности законными хозяйками, были исправлены новыми насельниками из пролетариев. Деление всякой жилплощади на мелкие конуры в "стране советов" приравнивалось к "увеличению жилой площади". Как иначе? Живёт, к примеру, один человек в нормальных условиях, а у другого нет ничего над головой. Как европеец решил бы такую проблему? Никак иначе, как только построить новое жильё для неимущего! Европеец не способен ничего иного придумать, а я — "да", я — "талантливый, добрый и гуманный". И плевать, что у меня в итоге мораль разбойника "отобрать половину жилья у того, кто живёт по человечески, и отдам тому, у кого нет крыши над головой". Причины отсутствия крыши над головой "страдальца" меня при этом не волнуют. В итоге все с жильём, но что такое житие будет скотским — это не моя забота. Будут ли граждане довольны "благами" — дело десятое, но слава "гуманиста" и "радетеля за народ" мимо меня не пройдёт!

Итак, монастырские кельи были поделены на две половины с момента вселения в них пролетариев. В монастыре не было ни одной избы, коя похвасталась бы тем, что не разделена, как задница, на две половинки.

Вторым, не менее ценным, было проживание родственников в половинках, но если это были "разноязычные" граждане, то есть не отягощённые взаимным пониманием, то их проживание превращалось в ад. Принцип "коммуналки" был нерушим и в монастырях.

В другой половине кельи проживали две тётушки. Историческая справка: Курт и Линзе служили в команде заготовителей провианта для Вермахта. Точной даты их вселения в "апартаменты" тётушек не знаю.

История говорит, что подобные вселения происходили без "дипломатии", оккупанты занимали приглянувшуюся им "недвижимость" без ненужных разговоров. Они не вселялись в дома, где были малые дети. С такими, на которых "цыц"! не действовало, но усиливало крик. Лично моё объяснение такое: от малых детей, даже и от своих, беспокойств много.

— Второе объяснение нелюбви оккупантов к таким домам: малые дети напоминали врагам их собственных детей, оставленных на родине.

Солдат, видящий перед собой дитя народа, пусть и подлежавшего уничтожению, не мог полноценным, безжалостным солдатом. Не просто так придуманы "заграждения" из детей и женщин! "Формула "глаза не видят — душа не мрёт" пока ещё жива!

— Если верить тебе, то у захватчиков замирали сердца от вида детей народа подлежавшего уничтожению? Голая психология!

Но и в оккупацию работала немецкая мораль: "за постой хозяева должны что-то получать".

Тетка была старая, аккуратная и бездетная. Помогала в меру сил своих постояльцам в быту, от которого и на войне деться некуда. "Повседневность" — она таковой остаётся для меня в любом месте.

Тётушка не чувствовала "порабощения" от постояльцев. Как старая женщина может помочь мужчине-врагу? Выстирать рубаху, если от него ничего вражеского, кроме пота, не исходит?