Прогулки с бесом (СИ)

Ах, майор времён служения в стройбате! Вечен и бессмертен ты в памяти моей! Майора-человека буду помнить всегда, но ахинею на тему "экономического могущества страны развитого социализма", кою нёс на политзанятиях по утрам забывалась через минуты после окончания "воспитательных бесед". Байки о "процветании страны советов" пролетали мимо ушей, не фиксировалась сознанием, но "комуническая" партия в его исполнении останется в памяти до конца дней моих. "Великим" словом в исполнении майора не упивался тогда - упиваюсь ныне: стоек и крепок был майор! Пусти майора на проповедь чего-то иного - не с меньшим рвением "нёс знания в массы".

Любовь к носителям "комунических заветов" у части граждан не сгинула до настоящего времени, но какой процент тоскующих и какова крепость тоски по сильной руке - данными наш творческий коллектив не имеет. Какой окажется сильная рука, если сбудутся мечты тоскующих безразлично:

- Дайте руку, рука должна быть, а какой по морде бить будут, усохшей, здоровой - битым без разницы. Если рука опять, как прежде, поманит "на защиту социалистической родины", иной и быть не может - пардон, - "всем и всегда дадим сдачи"!

Отвратнее батальонной кормёжки ни раньше, ни позже не было: треска. капуста, перловая каша, прозванная "кирзой", жареная до черноты на неизвестном жире томатная паста жестоко бившая изжогой "сапёровские" желудки - цена за работу в тайге на лесоповале. Хлебом из пшеничной муки наслаждались те, кому батальонная медицина ставила диагноз:

- "Гастрит" - и указывала, какой именно.

Батальонные "временные военные трудности" скрашивались еже утренними проповедями о "громадных усилиях коммунистической партии по улучшению жизни трудящихся страны советов".

- Бедный майор!

- Беся, что скажешь о душевном состоянии людей, кои говорят другим то, чему сами не верят?

- Сам-то как думаешь?

- Речь идёт о службе в стройбате, мне думать не дозволено, на то командиры поставлены, чтобы за меня думать.

- Всё же?

- Нехорошие мысли рождаются... пора опротестовать древнее утверждение: "если человека долго называть "свиньёй" - он захрюкает". Три года майор врал "совецким" недосолдатам о прелестях "соцстроя" - те слушали бедного болтуна, не верили и не хрюкали. Напрасно бился майор!

- Ошибка: майор никогда и ни с кем не бился майор, катился шариком, а шарики не бьются!

Шёл третий год тому, как "вождь, отец, друг и учитель всего совецкого народа" отбросил копыта в мягких кавказских сапожках, но "осиротевшее учение продолжало жить и совершать поступательное движение вперёд до времени, пока бывшие "соратники в борьбе за светлое будущее страны советов" не вспомнили обиды и унижения от папаши в свой адрес, а вспомнив - собрали сходку и заклеймили многие выходки усопшего вождя...

- Формула о "мёртвых или ничего, или хорошо" на то время не была выведена?

- Была, но отключили на время...

Майор убеждал сапёров-лесорубов в необоримости "великого комунического учения совершающего победную поступь по всей стране". Так ли было - желающих напрямую спросить майора "верит ли он в сказанное" - не находилось. Абсолютно все военнослужащие не верили в "победную поступь социализма": "поступь", кою поминал майор, скорее походила на шарканье старика, чем на "поступь". Скорее воинский "политработник" и сам не верил в оглашаемую ахинею, но над ним висел лозунг:

- "Отступать некуда, позади Москва!"

- Бес, если в пятьдесят третьем повторился сорок первый - чем всё кончилось? Как в сорок пятом?

- Сомневаюсь...

Майор влиянием на умы подчинённых не мог сравниться с Колькой, майор Кольке и в "подмётки не годился". Случись каким-то чудом майору и Кольке сойтись в диспуте на тему "успешное построение светлого "комунического общества" в отдельно взятой..." - от майора, как от "политработника" - мало бы чего осталось. Или совсем ничего: Колька дал бы "товарищу майору" сто очков форы без опасения проиграть спор. Ни возраст, ни жизненный опыт, ни положение "начальника" не спасли бы майора от поражения, допусти "товарищ маёр" неосторожность вступить в диспут с Колькой.

Колька применял "провокационные методы возбуждения" служащих: если видел скучающую "группу военнослужащих" - подсаживался и какое-то время изображал "полное внимание". Ждал. Затем невзначай, без злого умысла, без "задних" и "передних" мыслей - бросал умирающим от скуки сослуживцам пустяковую "тему обсуждения". В иное время на неё бы никто и внимания не обратил, но почему всякий раз скучающая "группа товарищей" вмиг преображалась, а через совсем мало время участники "диспута на заданную тему" забывали содержание Колькиного вопроса и уходили от темы полностью - и до сего времени понять не могу.

В каком месте беседы происходил сбой не смог определить лучший знаток науки с названием "Алгоритмы собеседований". Что такое "алгоритм" и как им пользоваться тогда об этом широкой публике не было известно.

- Вывод: "законы действуют и без опубликования в печати".