Прогулки с Евгением Онегиным

Исходя из используемой теории, такое противопоставление «функций» рассказчика в мениппее является не совсем верным. Художественная функция такого персонажа заключается как раз в том, что его характеристики как «типа» (интенция и психологические доминанты) должны выполнять решающую композиционную функцию, в том числе и на стадии формирования завершающей эстетической формы всего произведения, сводя в единый образ произведения укрупненные образы-знаки – автономные сюжеты.

«Белкин характеризуется [ненарадовским помещиком] недостатком разных сил и способностей, например, недостатком воображения […] В структуре прозы «Повестей Белкина» эта черта их «автора» чрезвычайно важна. Портрет, как и характер, – это абстрактная внешность, примета: «Иван Петрович был росту среднего, глаза имел серые, волосы русые, нос прямой, лицом был бел и худощав» […] Портрет родствен описанию внешности горюхинских жителей в другом болдинском произведении Белкина»{85}.

Здесь следует отдать должное ненарадовскому помещику: портрет Белкина в его описании оставляет то же впечатление, что и сами повести Белкина. Но вот последнее наблюдение С. Г. Бочарова («Портрет родствен описанию внешности горюхинских жителей в другом болдинском произведении Белкина») заставляет задуматься: как могло так получиться, что два описания, принадлежащие перу разных персонажей (портрет Белкина в письме соседа и описание «населения» «страны Горюхино» в произведении Белкина) практически совпали? Ведь, насколько можно понять, Белкин и его сосед – совершенно разные типы, у них должны быть различные взгляды на окружающее, а здесь вдруг как-то странно совпадают не только способ мышления, но даже лексика и стиль…

Вот что пишет в «Истории села Горюхина» И. П. Белкин: «Летописи упоминают о земском Терентии, жившем около 1767 году, умевшем писать не только правой, но и левою рукою». Здесь употреблен архаический оборот («около 1767 году»), в котором окончание существительного в родительном падеже совпадает с окончанием дательного. В данном случае такой оборот тесно увязан как с мистификацией, так и с откровенной иронией, а также с намеком на то, что сам «автор» повестей склонен и к графоманству, и к писанию «от левой ноги». Все это должно характеризовать склонность Белкина как «в прошлом веке запоздавшего», хотя он и родился уже в начале XIX века.

Вполне логично, что в повести «Выстрел», рассказчиком которой «официально» является Белкин, употреблена аналогичная устаревшая форма родительного падежа другого слова: «густой дым, выходящий изо рту», которая в сочетании с псевдоромантической манерой ведения сказа создает определенную характеристику рассказчика.

Но вот в разделе «От издателя», который является совершенно откровенной мистификацией, «издатель» приводит текст письма «ненарадовского помещика», который заканчивает свое письмо словами: «1830 году Ноября 16. Село Ненарадово». Кроме того, что здесь употреблена та же архаическая падежная форма, что и в творениях Белкина, сам этот «архаически-эпистолярный» текст наглядно демонстрирует читателю, что речь идет о мистификации. «Корреспондент» «издателя» Пушкина начал письмо со слов: «Почтеннейшее письмо ваше от 15-го сего месяца получить имел я честь 23 сего же месяца, в коем вы изъявляете мне свое желание…». С учетом того, что письмо это подписано «1830 году Ноября 16», возникает естественный вопрос, о каком таком «сем» месяце идет речь, если в нем 16-е число следует за 23-м? «Издатель» усиливает эффект мистификации двумя «Примеч. А. С. Пушкина».

Если верить «Словарю языка Пушкина», то такая архаическая форма родительного падежа применительно к слову «год» использовалась Пушкиным 19 раз: кроме двух отмеченных случаев, в «Арапе Петра Великого» и в «Истории Пугачева», что вполне логично, поскольку речь идет о 18 веке, в «Путешествии в Арзрум», девять раз в критике и публицистике, три раза – в эпистолярии, один раз – в официальном документе. То есть, на художественные тексты приходится всего пять выявленных авторами «Словаря» случаев. И вот при таком «скупом» употреблении этой формы не может не обратить на себя внимание то обстоятельство, что эта броская стилистическая форма проявилась в текстах как Белкина, так и «ненарадовского помещика».

На фоне многочисленных противоречий и нестыковок в образе Белкина такое неожиданное совпадение стилистических особенностей не может не поражать. Причем следует отметить, что этот феномен в данном случае нельзя объяснить «недостатком воображения» Белкина, поскольку письмо-то к «издателю» писал вовсе не он. И вообще оно было написано уже после его смерти…