Прогулочки на чужом горбу

Такой, неоформленной, она и останется. Всю жизнь Джой, словно придворный живописец, работающий над созданием эпического полотна, мучаясь от постоянной неудовлетворенности собой, будет заниматься перетасовкой фактов, изменяя то время встреч, то характер отношений.

Но ни она, ни я тогда не могли предвидеть этого. Мне казалось, что полная душераздирающих откровений и самоуничижения легенда, творимая Джой с таким успехом, сродни великой печальной истории Мэрилин Монро.

— Тогда расскажи мне о своей нынешней жизни. Как ты поживала все это время? В статье в «Пипл» ни слова не говорится о ребенке.

— У меня был выкидыш. Три выкидыша, в сущности. Я хотела бы родить, но ничего не получается.

— Ужасно. Мне очень жаль.

— Единственное, что было во всем этом хорошего, так это то, что с каждым выкидышем я теряла в весе. Потому-то на той фотографии в «Пипл» я выгляжу такой худой. Но потом я опять набираю свое.

— А как по-твоему, отчего случаются твои выкидыши?

— Причина — в аборте, который мать заставила сделать меня, когда мне было шестнадцать. Если бы не это, теперь бы у меня была нормальная семья. — Руки сжаты в кулаки. В выражении лица — бессильная злоба. — Подпольный грязный аборт. Когда-нибудь я напишу о нем, но пока одно воспоминание об этом переполняет меня ужасом.

— Давай поговорим лучше о настоящем, — мягко прервала ее я. — Ты по-прежнему живешь в Нью-Мексико?

Она метнула взгляд на соседний столик, где осень соседствовала с весной, и вновь обратила его на меня.

— Я только что сняла квартиру из семи комнат со всей обстановкой на углу Риверсайд-драйв и Восемьдесят восьмой. На деньги от книги.

— Замечательно! С видом на реку? — спросила я, стараясь не выдать своей зависти. Подумать только, заработать с помощью своего искусства столько денег, что можно снять шикарную квартиру с видом на реку — ведь это предел мечтаний любой женщины.

— Мне не следовало этого делать. Слишком дорого, да и мне одной не требуется так много места.

— Разве ты разошлась с Джефри?

— Не знаю. Наверно, да.

— Что ты хочешь этим сказать?

— Ну, видишь ли, он вроде как пропал.

— Господи, какой кошмар. Когда?

— Когда вышла моя книга. Ему это, понимаете ли, оказалось не под силу. Последнее, что я слышала о нем — это то, что он живет с какой-то девчонкой-подростком в Калифорнии.

Меня распирало желание спросить, не он ли был тем садистом, который истязал Джой, привязывая ее к кровати, а также заставлял проходить с наркотиками через таможенный контроль в аэропортах, но она была поглощена изучением меню; комментируя блюда в нем, Джой советовала заказать копченую семгу по-шотландски и другие дорогущие блюда в этом и так, прямо скажем, недешевом ресторане. Бывая в таких местах, я обычно заказываю что-нибудь из яиц и салатики. Этот автоматический рефлекс выработался у меня еще тогда, когда наша семья жила бедно, и Ральф находил мои маленькие хитрости чрезвычайно трогательными.

Но Джой не привыкла урезывать себя в мелочах. Если бы я настаивала на омлете, она потребовала бы к нему икру белуги, а из салатов в наличии имелись только крабы и авокадо. Пришлось заказывать и то, и другое.

За десертом (профитроли с шоколадным соусом) разговор зашел о деньгах. По словам Джой, она заработала целую кучу денег — около миллиона долларов. (Позднее, когда я сказала об этом Ральфу, он просто расхохотался: вранье. И, наверное, был прав. В семидесятых годах первая книга не могла принести автору такую сумму.) В любом случае истинная величина ее гонорара не имела никакого значения. За год от него не осталось и гроша. Все было растрачено на братцев и сестер, все еще испытывавших нужду, и на Джефри Каслмэна, еще более нищего, чем они. Себе она купила лишь несколько тряпок и за бешеную цену сняла квартиру на Ривер-сайд-драйв, да и ту, если только в ближайшее время она не выпустит новую книгу, через год придется освободить.

Я верю, даже теперь, что Джой действительно раздавала деньги всем подряд. Обладая незаурядными способностями вытягивать деньги и всякого рода услуги из тех, кто находился в более выгодном, чем она, положении, она всегда была щедра к тем, кого считала настоящими бедняками. Я находила бы это благородное свойство ее натуры вполне привлекательным, если бы не одно «но»: Джой, этот Робин Гуд в юбке, и во мне постоянно видела объект, удачно занесенный в ее Шервудские владения и вполне пригодный для разбоя.

— Моих денег хватит как раз на год — без учета вымогательств Джефри.

— Но ведь это он бросил тебя. Как смеет он после этого требовать у тебя денег? — с негодованием воскликнула я.

— Он утверждает, что помогал мне писать книгу и потому тоже имеет право на свою долю. Но, сама понимаешь, это неправда. На самом деле помогал мне редактор. Бог мой, Мадлен, какой он удивительный. Англичанин. От одного акцента хочется тут же лечь с ним в постель.