Пройдённый путь (Книга 2 и 3)

Нам пришлось выехать в 14-ю дивизию. На месте разобравшись в случившемся, Реввоенсовет Конармии принял решение срочно укрепить ее. В 3-ю бригаду из Особой был передан кавполк немцев Поволжья. Командовать бригадой назначили донского казака Д. И. Рябышева, орденоносца, награжденного за боевые подвиги и умелое командование полком на Южном фронте. На должность начальника политотдела дивизии выдвинули комиссара прославленного 19-го полка 4-й дивизии П. К. Случевского. Особый и политический отделы дивизии укомплектовали опытными работниками тоже за счет других соединений.

1 и 2 июня армия продолжала активные действия на всем фронте. В свою очередь противник использовал малейшую возможность для выхода маневренных групп на открытые наши фланги и в тыл.

Ночью 2 июня крупные его силы навалились на станцию Оратов, занятую бронепоездами "Смерть директории" и "Красный кавалерист". В ожесточенном бою первый из них получил шесть пробоин, но команда продолжала сражаться. Несколько раз бойцы ходили в контратаку, внося в ряды противника замешательство. Бой продолжался до утра, когда на выручку осажденным подошли полки 6-й кавдивизии и отбросили неприятеля.

А днем польские войска ударили по правому флангу Конармии. Оттеснив части Ф эстонской группы от Сквиры, уланские полки генерала Карницкого обошли 4-ю кавалерийскую дивизию и стали развивать стремительное наступление в тыл Конармии.

Связавшись с А. Я. Пархоменко и Д. Д. Коротчаевым, я приказал 14-й дивизии ускорить движение на север, а 4-й, оставив сильный заслон на фронте, круто развернуться на восток и во взаимодействии с бригадами Пархоменко разгромить части генерала Карницкого.

К полудню 4-я. дивизия искусно выполнила маневр. Ее полки вышли на рубеж Рубченки - Татариновка, нацелившись во фланг наступавшим уланам. Чтобы создать ей более выгодные условия для атаки, мы приказали начдиву 14-й встретить противника огнем, а затем демонстративно отходить.

Когда неприятельская конница оказалась в огненном мешке, Карницкий понял, что попал в ловушку. И тут я опять хочу сослаться на свидетельство очевидца. Начало этого боя тот же Клеберг описывает так: "В несколько мгновений, насколько хватает глаз, горизонт наводняется буденновцами, которые в гигантском облаке пыли, предшествуемые бронеавтомобилями, прикрываемые огнем артиллерии, тачанок и конных стрелков, начинают надвигаться на поляков... и польский солдат, следивший взглядом за облаком пыли, быстро продвигающимся на север, должен был ощущать, что он сражается в центре гигантского кольца, которое скоро сомкнется за его спиной. Чтобы парализовать эту опасность и несколько приостановить дальнейшее продвижение противника, начальник 1-й дивизии бросает последовательно все свои полки в атаку"{22}.

Но ничто уже не могло остановить лавину конармейцев. Дивизия генерала Карницкого была опрокинута и отступила к городу Сквира.

К исходу первого июня Конная армия не смогла прорвать оборону противника и овладеть районом Казатин - Бердичев. Срок, определенный директивой Юго-Западного фронта, оказался нарушенным по многим причинам.

Начать с того, что у нас не было точных разведданных о противнике и характере его обороны. Их удалось получить только в упорных боях с многочисленными бандами Куровского и частями прикрытия белополяков. Оборонительные позиции оказались тщательно подготовленными и представляли собой систему траншей с ротными опорными пунктами и батальонными узлами сопротивления. Важнейшие из них находились в Новофастове, Дзюнькове, Наказном посту, Андрушевке, Нападовке и Липовце. Они имели огневую связь, обеспечивая друг друга фланкирующим артиллерийским и пулеметным огнем. Опорные пункты и участки между ними прикрывались засеками, завалами и проволочными заграждениями в несколько рядов.

Но, пожалуй, главное даже не в обороне, на устройство которой неприятель затратил более трех недель. В ходе боев удалось установить, что Конармии противостояла не одна 13-я пехотная дивизия противника, как указывалось в директиве Реввоенсовета фронта, а и части 7-й пехотной дивизии, конница генералов Савицкого и Карницкого, то есть фактически силы всей 2-й польской армии.

К тому же надо отдать должное неприятелю. Его войска были великолепно обучены, отлично вооружены и дрались с отчаянным упорством. Причем стойкость их во многом объяснялась шовинистическим угаром, навеянным лживой буржуазной пропагандой. Правительство Пилсудского бесстыдно клеветало на Красную Армию, называя ее армией-захватчицей, ничем якобы не отличавшейся от старой царской армии. Армейскую массу пугали тем, что, мол, наши бойцы свирепо расправляются с поляками: отрезают носы и уши, отрубают руки, выкалывают глаза, что они жгут польские города и села, разрушают костелы, грабят имущество, насилуют женщин. И солдаты, в основном патриотически настроенная молодежь, первоначально поддались этому чудовищному обману. Они считали, что защищают Польшу от "варваров", сражались ожесточенно и отказывались сдаваться в плен даже в безнадежном положении.