Пройдя долиной смертной тени (СИ)

— Давай, Мария, хватит тут сидеть на жопе! — Оля, короткостриженная блондинка, скакала вокруг подруги. — Ты небось целыми днями свои чудесные штанишки просиживаешь в этом кошмарном номере. Угадала?

Сербская хмуро глянула на явившуюся без предупреждения девушку, продолжая сидеть на кровати со сложенными на груди руками.

— А ты тащилась на метро и автобусе, чтобы сходить в сельский клуб?

— Когда ещё будет такая возможность? — рассмеялась Оля. — Только не говори, что сама в монашки подалась со своим попом! Ты же сидишь тут взаперти, как принцесса в башне, ожидая, когда он перестанет иконы целовать.

В чем-то подруга была права — Мария, и правда, света белого не видела, тем не менее, она все же возразила:

— Не правда, я иногда хожу в их сад.

— Звучит потрясающе.

Оля отзеркалила ее позу, глядя на Марию с явным испытующим сомнением. Она знала, что рано или поздно Сербская сломается. Любительница искать приключения на свою пятую точку.

— О Боже, ладно! — и сдалась она довольно быстро. — Один вечер.

Оля захлопала в ладоши.

***

Местный клуб имел название «Эдем». Едва завидев табличку, Сербская не удержалась от саркастичного:

— Серьезно?

— Да ты смотри, как звезды сошлись! — а Оля все хохотала и хохотала своим звонким голоском. — Сам Бог указывает тебе путь истинный!

Несмотря на окружающую местность, заведение казалась достаточно приличным. Днем оно функционировало как единственное нормальное в округе кафе, но по вечерам столики убирали, освобождая танцпол. Здесь было много искусственных плодовых растений в горшках, а на стенах изображены милые ангелочки, сидящие на пушистых облачках. Должно быть, в клубе кучковалась вся живущая в городке молодежь, потому что народу собиралось много — все подползали и подползали новые люди. Под потолком кружился диско-шар, из углов били разноцветными световыми лучами специальные лампы, а звук в колонках выкрутили на максимум.

Что хорошо в маленьких городах — у них соответствующий ценник на выпивку. Меньше, чем через час, Мария и Оля потратили не так уж и много, зато прилично налакались горящими шотами «b-52». Танцевать не хотелось, пока…

— Боже, у них тут даже музыка не старперская! — взвизгнула от счастья Оля, когда заиграла «I wanna be your slave» группы «Måneskin». — Я рассчитывала максимум на «Руки Вверх»! Пойдем!

I wanna be your sin

Я хочу быть твоим грехом,

I wanna be a preacher

Я хочу быть проповедником,

I wanna make you love me

Я хочу заставить тебя полюбить меня,

Then I wanna leave ya

А после — хочу тебя бросить

— Да вы издеваетесь, — пробормотала Мария.

И как раз в этот самый момент на диванчик рядом с ними беспардонно плюхнулась некая девушка в цветастом парике и ободке с перламутровым рогом единорога, находу предлагая:

— Девчонки, хотите развлечься?

— Как? — заинтересовалась Оля, перегибаясь через Сербскую.

В любой другой день Мария согласилась бы на что угодно, даже не раздумывая, но сейчас..

— Прости, трахаться ни с кем не будем, — отрезала она, следом выпивая ещё один шот.

— Если не хотите, то и не надо, — рассмеялась единорожиха. — Я просто хочу вам кое-что подарить. Вы мне понравились.

Странная, но привычная миру подруг особа положила на стол две таблетки с выгравированными смайликами, подмигнула девушкам и, все так же задорно хихикая, поднялась на ноги и скрылась в толпе, точно яркий мираж. Распространительница.

— Экстази! — обрадовалась Оля и, даже не думая, проглотила свою таблетку.

Заметив, что Мария замешкалась, подруга ткнула ее локтем в бок.

— Когда это ты отказывалась?

— Я не знаю, Оль..

— Никто ни о чем не узнает, — перебила подруга. — Мы в этих делах опытные.

— Все равно..

— А ну прекрати! Ты сама мне сказала, что этот твой Фил в монахи собрался. Это все не продлится долго, а ты уже лишила себя всего привычного уклада жизни ради него. Я не настаиваю, но подумай: мы красивы и молоды. Когда тусить, если не сейчас?

Мария вздрогнула от ее слов. Филипп, и правда, не давал ей никаких гарантий. Более того — прямым текстом говорил про монастырь. Она сама не хотела быть такой — жалкой тусовщицей, не видящей конца и края. Но внутренние масштабы зудящей пустоты и мокрого, липкого страха толкали на безрассудства. Вздохнув, Сербская кивнула и проглотила таблетку.

***

И снова ему нечего было сказать на слова отца Сергия. Ничего, потому что по сути тот был прав — если бы Господь указывал на его путь, то несомненно, делал бы это через свет, но никак не через боль и тьму. А боль и тьма в его случае явно не носили имя «Мария». Да, когда-то она вовлекла его в грех, но сейчас же все было иначе. Рядом с ней он словно преображался, хотя и не делал для этого что-то особенное.

Тени от огней свечей плясали на расписных стенах и сводах церкви. Отец Сергий ощущал некое странное подозрение, словно он что-то упускает. Он слишком хорошо знал этих детей.