Пройдя сквозь дым

Здесь, на этой полной загадок планете, поклонение «отцам», методично вывозившим с полудикой тогда Земли целые этнические группы, дошло в конце концов до полного абсурда. Если, к примеру, на Рогнаре – наиболее «удачливом» айоранском мире, обнаруженном еще в имперские времена и вполне благополучно вошедшем в единую человеческую семью, после ухода «отцов» постепенно сформировались несколько весьма сложных и во многом противоречащих друг другу религиозных систем, то Трайтеллар, которому, как было известно, айорс уделяли внимание несколько долгих столетий, двигался по предельно простому пути фанатичного служения завещанной Верности. Только верность и ничего более, любые рассуждения вредны и ведут к сомнениям. Очень быстрый технический прогресс, происходивший в полном отрыве от развития этико-философских школ, на которое требуются тысячелетия, привел к некоему спиральному движению, не имевшему аналогов в истории замкнутых человеческих социумов. Очередной виток спирали неизбежно вел к страшной войне, итогом которого являлось не просто изменение политической карты планеты, а практически полное уничтожение всего имевшегося на тот момент социокультурного потенциала вплоть до утери письменности. К счастью, те войны, сотрясавшие Трайтеллар в течении нескольких тысячелетий, начинались задолго до достижения технологического уровня, при котором возможен выход на оружие массового поражения. Пороху, конечно, изводили море – а потом те, кому суждено было выжить, начинали все сначала. И первое, что они делали – это откапывали из тайников древние священные свитки и строили Храм. А через тысячу лет череда бесконечных мелких войн сменялась войной всеобщей. И так длилось до Эпохи Сражающихся Континентов, которая закончилась при достаточно высоких технологиях и, главное – с некоторым пониманием того, что следующая война принесет гибель полную и окончательную. И тогда правители сплели хитроумнейший узор договоров, гарантировавший создание системы всеобщей безопасности.

Через два столетия после этого именно здесь, в Раммахе, стартовала первая химическая ракета, вынесшая на орбиту планеты человека. Столетием позже в глубины космоса ушел первый субсветовой звездолет. С инженерной точки зрения это было безумие: железная бочка с атомными бомбами, выбрасываемыми за корму. Однако желание отыскать хоть какие-то следы «отцов» оказалось столь велико, что высшее духовенство, власть которого во многом довлела над властью светской, всячески форсировало развитие астронавтики. Но звездолеты, увы, просто не возвращались… И со временем Раммах стал центром религиозного фанатизма, на его территории одна за другой возникали своеобразные коммуны-монастыри, куда со всей планеты стекались те, кто был убежден: мы не можем найти «отцов» лишь потому, что погрязли в скверне.

Финал не заставил себя ждать. В день Великого Солнцеворота из монастырей хлынула накачанная наркотиками толпа с автоматами в руках, мгновенно затоптавшая немногочисленные городские гарнизоны – эпоха громадных массовых армий давно канула в прошлое, – и началась чудовищная резня, стоившая жизни десяткам миллионов человек. Соседние государства среагировать не успели, а когда очухались, обнаружилось, что на всех уровнях власти в Раммахе находятся представители духовенства, объявившие о новом пути развития своей державы. Спорить с ними означало идти на конфликт с собственными клириками, поэтому после того, как иссяк поток измученных беженцев, Раммах просто блокировали и попытались забыть о нем навсегда.

Тщательное изучение предоставленных в его распоряжение материалов по истории Раммаха глубоко поразило Огоновского. В отличие от Ланкастера, которому, увы, приходилось воевать с людьми , Андрей провел свою войну за операционным столом и не видел ни мятежей на Виоле и некоторых малонаселенных колониях, ни виселиц, на которых болтались почти такие же фанатики, готовые идти за чужими по их первому зову… Для доктора Огоновского, для человека, выросшего в обществе, где самая мысль о покушении какой бы то ни было власти на права личности казалась симптомом психического заболевания и где Его Величество Закон был един для всех от аграрного рабочего до сенатора, все случившееся в Раммахе выглядело настолько дико, что не совсем укладывалось в голове. И сейчас он хотел увидеть все это собственными глазами: наверное, потому, что все еще не до конца верил…

– Вы готовы, Андрей?

Он резко обернулся и увидел огромную, выглядящую из-за снаряжения еще более массивной фигуру Ланкастера в дверном проеме. В руках гренадер держал нестандартный шлем с витыми рогами, длинная коса уже была свернута и зафиксирована на макушке.

– Я кажется, немного задумался, – виновато нахмурился Огоновский. – Минуту.