Пройдя сквозь дым

– Поднимите Огоновского и Ланкастера, – качая от досады головой, приказал Белласко старшему охраннику.

– Так они ж, – начал старшой, помня, что загадочные гости где-то проболтались всю ночь и вернулись уже на рассвете, но врач, морщась, замотал головой:

– Ну извинитесь там… они мне сейчас совершенно необходимы! А вы, уважаемый – заезжайте во двор.

Огоновскому, к счастью, уснуть еще не удалось. Выслушав объяснения охранника, он молча кивнул и принялся одеваться. В коридоре Андрей наткнулся на мрачного Ланкастера в сорочке и галифе.

– Только задремал, – признался гренадер. – И на хрен мы ему нужны, этому доктору?

– Если он станет допрашивать свидетелей без нас, то выставит себя в не самом выгодном свете. Нас тут сейчас интересует буквально все, и обстоятельства убийства в том числе – или не так?

– Так, – поджал губы Ланкастер. – Если вдруг что – придется поднимать и Чандара.

– Возможно, – согласился Огоновский. – Хотя я предпочел бы обойтись без этого деятеля. У него своя работа, а отношения с местным населением его особо не касаются.

В кабинете Белласко их ждали трое мужчин и совсем юная девушка в темном платке с бахромой. Доктор заканчивал настройку записывающей аппаратуры. При виде Ланкастера – огромного, с распущенными волосами, закрывавшими ему плечи, аборигены немного стушевались, но Белласко успокоил их, объяснив, что при беседе должны присутствовать свидетели, а гости самого Почтительнейшего Сына подходят для такого дела как нельзя лучше. Такие доводы показались бородатому патриарху разумными, и он тотчас же закивал головой, хотя родичи его, особенно девушка, предпочли не поднимать глаз.

– Итак, – начал Белласко, включив наконец головки на запись, – допрос свидетелей производится в присутствии уинг-генерала Виктора Ланкастера и легион-генерала медицинской службы Андрея Огоновского. В качестве свидетелей выступают э-ээ…

– Ракши ур-Камон, – поспешно представился бородач, – моя дочь Энвиз, мой сын Баррат, и мой племянник Ансам бен Каффа.

– Ваша дочь Энвиз ур-Камон, если я не ошибаюсь, находилась на излечении в нашей клинике, – уточнил Белласко, – где и произвела на свет ребенка, названного…

– Это так, – согласился Ракши. – Именно здесь она и родила, после чего ее недостойный муж, Юнгвир, совершил покушение на своего благодетеля, почтенного доктора, спасшего жизнь его жене и ребенку.

– Это мы прекрасно знаем, – поморщился Белласко, – и обстоятельств преступления мы в данный момент касаться не будем, так они известны нам со слов множества свидетелей. Сейчас нас интересует, когда и каким образом был умерщвлен известный нам убийца Юнгвир.

Патриарх Ракши посмотрел на своего племянника, но тот только двинул плечами.

– Видите ли, почтеннейший господин доктор, – медленно произнес Ракши, – тело зятя было подброшено на порог моего дома сегодня на рассвете, и обстоятельства его смерти никому из нас неведомы… Могу лишь добавить, что Юнгвир исчез сразу после совершения преступления и с тех пор ни я, ни кто-либо из членов моей семьи не видел его живым. Судя по всему, он покончил с собой, но кто дал ему оружие, я не знаю, равно как и не могу сказать, кто доставил его к моему дому.

– И вы не имеете никаких подозрений на сей счет? – поинтересовался Белласко. – Вы не располагаете информацией о возможном круге общения зятя? О людях, которые могли снабдить его наркотиком, под воздействием которого, как мы полагаем, он и совершил известное нам преступление?

– Наркотиком?.. – На миг Ракши широко распахнул глаза, но потом, вздохнув, тяжело осел в кресле. – Да. Я видел его один раз уделанным порошком «камми», но ничего не сказал тогда. В семье Юнгвира был небольшой запас, оставшийся со старых времен, когда один из его дядьев заправлял делами в храме Рыжей Горы.

– То есть лично вам ничего не известно о людях, которые, возможно, надоумили Юнгвира напасть на спасителя его жены и ребенка?

– Я не могу быть уверен в том, что его надоумили, – возразил Ракши. – В последнее время Юнгвир стал слишком религиозен, зачастил в храмы…

Белласко пропустил последнюю фразу мимо ушей. Его занимала другая идея, и судя по короткому взгляду Ланкастера, встреченному им минуту назад, он находился на правильном пути.

– Вы – не уверены, – перебил его Белласко. – А другие? Я прошу дать показания вдову Энвиз. Что вы можете сказать по существу данного вопроса, уважаемая вдова? Известны ли вам люди, которые могли оказать на вашего мужа воздействие, следствием которого и явилось нападение на шефа санитарной миссии Конфедерации Человечства?

– Нет, – едва слышно ответила девушка, и где-то под потолком раздался короткий писк.

– Вы лжете, вдова, – без всякого выражения произнес Белласко, – и впредь я прошу вас воздержаться от лжи, так как в противном случае из свидетельницы вы можете перейти в категорию подозреваемых в пособничестве.

Услышав перевод его слов, юная вдова затряслась. Ракши же, напротив, замер с каменным лицом.

– Кого ты видела? – медленно проговорил он. – Кто это был? Отвечай, или я убью тебя на месте! Твой муж мертв, и ложью ты не смоешь с него позора. Отвечай!