Пройдя сквозь дым

– Слышал, слышал, – заулыбался Гарри. – Ведь сатрапствует там ваш старый знакомый Халеф. Правда, зовут его теперь иначе, но это он, можете не сомневаться. Но так как у него некоторые трения с крайне консервативным крылом собственного духовенства, то никого, кроме медицинской миссии и небольшого отряда строителей, которые возводят ему сеть аэродромов, он к себе не пускает. У нас, разумеется, была мысль отправить к нему исследователей под видом геодезистов, но эта хитрая рожа сверяет списки в головном планетарном комиссариате Конфедерации, а там уже ничего не спрячешь. Какую бы секретность мы ни возвели, все равно найдется добросердечный аноним, желающий сходить на исповедь к своему региональному сенатору. Последствия понятны, не так ли?

– То есть вы хотите, чтобы я убедил его в том, что нам нужно посмотреть, что там творится с дырками на его территории? – невесело усмехнулся Огоновский. – А потом?

– Он в любом случае не сможет разрешить присутствие серьезной экспедиции, – мотнул головой Гарри. – Поверьте, я знаю, о чем речь. Но вас он, безусловно, примет в самом лучшем виде. И вас – пропустит. Хотя бы как старых друзей. Ни один местный епископ не сможет возмутиться, если Почтительнейший Сын – таков, кстати, его титул, – устроит для вас роскошное многодневное сафари. Тот же факт, что вас станет сопровождать досточтимый воин вашего ранга, лишь поднимет уважаемого гостя в глазах этих гребаных святош.

– Вообще-то Халеф был неплохим парнишкой, – задумался Огоновский. – Но времени прошло немало, да и власть такого уровня никого еще, кажется, не красила. Но попробовать, конечно, стоит. Ладно! Рассказывайте, что у него там вылезло. Что, в самом деле, вас так напугало, а?

Гарри глубоко вздохнул и вытащил из кармана брюк небольшой блестящий брелок. Над сдвинувшейся в сторону крышечкой мягко моргнула зелеными клавишами виртуальная клавиатура. Разведчик набрал какой-то короткий код и дернул головой:

– Для начала – это. Самое удивительное из всего…

Посреди комнаты возникла картинка, сперва плоская: желтая равнина, там и сям густо усеянная небольшими тускло-зелеными шарами каких-то растений. Записывающая головка сместилась в сторону, изображение вдруг стало объемным – длинное, тонкое, остроносое тело с широкими, почти треугольными крыльями, расположенными в самой корме, у высокого парного киля, замерло в конце глубокой песчаной борозды. Оператор включил трансфокатор – съемка, видимо, велась с возвышенности на расстоянии около трехсот метров от поврежденной машины, и теперь стали отчетливо видны десятки одинаковых круглых пробоин в носу, а также неровная трещина у корня крыла, разрывающая фюзеляж на две части. Никаких опознавательных знаков на незнакомой машине не было, однако судя по ее виду и размерам она могла относиться как к сверхмалым звездолетам, так и к сугубо атмосферному классу.

– Бомбардировщик с комбинированной атомно-электрореактивной силовой установкой, – сообщил Гарри.

– Атмосферник? – уточнил Ланкастер.

– Да, – кивнул усач. – Очень странная штука. Наше счастье, что реактор не взорвался, а то пришлось бы потратить немало времени на борьбу с радиацией. Там все крайне примитивно, энергоустановка управляется практически вручную, навигационные приборы проще не придумаешь, никаких процессорных цепей, только самая тупая электромеханика и гидравлика в каналах аэродинамического управления. Но моторы остроумные, у наших предков на аналогичном уровне ничего подобного не было. На таких движках можно, в принципе, ходить по космосу: некоторый резерв рабочего тела он несет на себе. Кстати, подобные двигатели стояли на ранних планетолетах Трайтеллара. Но в то время электроники у них уже хватало. В данном случае – несоответствие: мотор и планер как бы опережают свое время на полстолетия, если не больше.

– Чем он был вооружен?

– Он прорвался к нам с пустым бомбоотсеком, но можно сказать точно, что ядерного оружия у него не было. Это еще не главная странность. Сейчас я покажу экипаж.

Гарри коснулся пальцем висящей в воздухе клавиатуры. Полуразрушенный бомбардировщик исчез, сменившись вдруг какой-то довольно большой комнатой с серыми стенами. Прямо перед оператором находились четыре одинаковых топчана, на которых лежали, едва на них помещаясь, массивные тела в желтых комбинезонах. Ланкастер с шумом втянул сквозь зубы воздух, Огоновский же, напротив, прищурился и подался вперед.

Они были похожи на людей. Но предки их происходили из другого рода… Густо заросшие черным (у одного, самого крупного – пепельным) мехом немного выдающиеся вперед морды с рядами острых треугольных зубов в приоткрытых ртах, огромные, странно вытянутые глаза, способные, очевидно, смотреть как прямо перед собой, так и по сторонам, и – похожие на кошачьи, уши по бокам головы.

– Хищники, – твердо произнес Огоновский и потянулся за сигарой. – Вот черт, а. Второй раз за всю нашу историю. Вторая эволюционная аномалия после Росса…