Пройдоха

Я познакомился с Альмой Хантер. И она мне невероятно понравилась. Когда я узнал, что кто-то пытался ее задушить, я дал ей пистолет, полученный от босса, чтобы она смогла защитить себя. Вечером Морган встретился со мной по указанию босса. Он сказал, что Альма Хантер ушла на весь вечер с каким-то приятелем. Вы поняли, в чем дело? Итак, у Сандры были деньги босса, которые мы хотели заполучить. Было понятно, что разразится скандал, возможно с мордобоем. Сандра, как вы теперь знаете, провела Моргана, а он попался на удочку и заодно, не желая этого, подвел меня. По идее, так считал Морган, я должен был звездануть Сандре по башке и вытащить деньги, которые якобы находились у нее на поясе под ночной рубашкой. Я согласился. Мы пошли. Морган открыл квартиру своим ключом, и мы вошли в спальню. Было темным-темно. У меня был фонарик, но Морган сказал, что жена просыпается от малейшего света и поэтому мне надо действовать в темноте. Прежде чем мы вошли в квартиру, я спросил его, есть ли там кто еще. Он уверил меня, что никого. В общем, я пробрался в спальню и услышал чье-то дыхание. Я решил закрыть ей рот рукой, а другой рукой схватить пояс. Где-то в комнате был Морган. Точно не знаю где, но я слышал и его дыхание. Я нащупал рукой лицо и нос, и в этот момент она проснулась. Ничего у меня не вышло. Она действовала очень ловко, как кошка… И выстрелила из этого пистолета. Потом соскочила с постели, подбежала к двери и закричала. И тогда я понял, что это не Сандра, а Альма. Услышав, как захлопнулась входная дверь, я зажег фонарик. Морган заорал на меня, что я все испортил, и начал ругаться. Я молча рассматривал пистолет, лежавший на полу. Она бросила его после выстрела. Я поднял его и, перекричав все еще бесновавшегося Моргана, обвинил его в том, что он нарочно подставил Альму вместо Сандры. Сообразив, что я собираюсь вделать с ним, он попытался бежать, но я застрелил его сзади. Затем бросил пистолет на пол. Мне пришлось передвинуть тело, чтобы открыть дверь. Я вышел через черный ход, схватил такси и поехал домой спать.

– Вы сообщили все это Кануэдеру?

– Тогда нет. Я подумал, он не будет возражать против того, что произошло, и потому незачем было торопиться.

– Ну и что, сумели заснуть?

– Только собрался, как мне позвонила Альма, чего я не ожидал. Остальное вы знаете. Я сделал вид, что сонный, и хозяйке пришлось меня тормошить.

– Пожалуй, я тебе верю, – промолвил шериф.

– Подождите, – сказал прокурор, – это значит, что из пистолета стреляли дважды?

– Так точно, дважды.

– А куда делась первая пуля?

– Откуда мне знать, черт побери! Застряла где-нибудь.

– Да не могли стрелять дважды из этого пистолета, – сказал полицейский из Лос-Анджелеса. – Там было шесть из семи патронов, когда его подняли наши парни из отдела убийств.

– Я вам говорю истинную правду и могу все доказать. Я сам заряжал пистолет. Вставил семь патронов в обойму и один из них загнал в ствол. Затем вынул обойму и добавил один. В результате в пистолете оказалось восемь патронов. Если вы вытащите коробку с патронами из комода номера 620 в гостинице Перкинса, то увидите, что там как раз недостает восьми патронов.

– Он прав, – сказал шериф. – В комнате нашли еще одну гильзу.

– Ну, Лэм, – сказал один из калифорнийских полицейских, – поедешь с нами. Собирай свои манатки, и отчаливаем.

– Не собираюсь отчаливать ни сейчас, ни потом.

– Что это значит?

– Я нахожусь в Аризоне, а в Калифорнию меня вовсе не тянет. Во-первых, слишком жарко ехать через пустыню. А во-вторых, мне нравятся – и тюрьма, и обращение. Пусть меня судят тут. Я согласен с тем, что мне присудят.

– Выходит, ты хочешь, чтобы мы помучились с получением санкции на твою выдачу, что ли?

– Отсюда я не тронусь.

– Ну и сукин ты… – Один из фараонов пошел на меня. Однако шериф преградил ему дорогу.

– Только не здесь, друг, – властно сказал он.

– Забери его обратно в камеру, – обратился прокурор к надзирателю. – Нам надо кое с кем созвониться.

– Мне необходимы бумага и ручка.

– Надзиратель принесет, – ответил шериф, обменявшись взглядом с прокурором.

Меня повели обратно в камеру. Было так холодно, что у меня сводило все члены и стучали зубы. Но я смог настрочить, что мне было нужно, под тусклым желтым светом пятнадцативаттной лампы.

Прошло около часа. За мной снова пришли.

– Стенографист, – сказал шериф, – отпечатал твое признание. Мы тебе его зачитаем. Если ты согласен, мы хотели бы, чтобы ты подписал его.

– Подпишу, подпишу. Но тут у меня есть заявление, которое я требую приобщить к делу.

– Что за заявление? – спросил он, рассматривая исписанный лист бумаги.

– Это заявление, в котором я, Дональд Лэм, известный также как Питер Б. Смит, требую, чтобы ко мне применили закон о защите личности от произвольного ареста.

– Лэм, ты, наверное, совсем свихнулся? – заявил шериф. – Ведь ты же признался, что совершил злостное преднамеренное убийство?!

– Точно. Но я пришил подонка. Вы собираетесь приобщить к делу мое заявление? Иначе я откажусь подписать признание.