Проиграем?

– Когда трусы врезаются в задницу, я вам скажу, что уверенности это так-то тоже не прибавляет. Это как носить красивые капроновые колготки, которые так и норовят сползти, а ты ходишь и поправляешь их типа незаметно, а на самом деле всем окружающим это видно. А потом ляжки натираешь. Красиво, но уверенности не прибавляет. Мне пары раз хватило.

– Точно, чулки, – задумчиво произносит Зорин, поднося руку к своим губам. – Надо выбрать тебе чулки. Может быть, завтра съездим, если успеем. Я об этом не подумал. Так, ладно, все равно все через задницу идет, – еле слышно произносит он и тут же направляется к выходу.

Я смотрю на дверной проем и не могу понять. Это все? Мне можно просто так уйти? Я даже не успела метнуться за джинсами, как Зорин явился в комнату с бутылкой и бокалом в руках. В этот раз он сел на край кровати и стал медленно смаковать вино из бокала. Кажется, я для него вообще перестала существовать.

– Я могу идти?

– Куда? – резко переводит на меня взгляд.

– К себе домой.

– У тебя нет дома, это, во-первых, во-вторых, конечно же, нет. На будущее – я не люблю пьяных женщин. Одно дело выпить, чтобы расслабиться, другое –напиваться. А тебя сто процентов накроет минут через двадцать. И в лучшем случае ты просто отрубишься. В худшем – извергнешь содержимое своего желудка и ляжешь спать. А это, моя дорогая Женечка, – допивает залпом вино. – Совсем не входило в мои планы, – ставит пустой бокал на пол и принимается закатывать рукава джемпера.

– На самом деле я ничего о вас не знаю.

– Да прям не знаешь.

– Не знаю. Что вы любите? Например, какие блюда. На что у вас может быть аллергия?

– Эти вопросы заданы с целью, чтобы меня отравить, и я помер от анафилактического шока? Опасная ты девушка, Евгения Михайловна.

– Вообще-то я не думала в таком ключе, но спасибо, что подсказали. Буду знать. Один труп – не предел для меня.

– Извини, я, как и ты, тоже не всегда фильтрую то, что мне приходит в голову.

– Так что?

– Что?

– Я хочу знать о вас больше. Вы же сами сказали, что я могу говорить и делать, что хочу. Я хочу знать, что вы любите в еде?

– Ты стоишь передо мной полуодетая, я пытаюсь тебя совратить и сделать нашу встречу более проникновенной, а ты про еду, – закатывает глаза. – Охренеть просто.

В следующий момент Зорин, видимо, не выдерживает и уже пьет вино прямо из бутылки.

– Давай так. Ты хочешь знать обо мне больше, но у меня тоже есть свои хотелки. Ответ – вопрос, но ты называешь меня на «ты» и по имени.

– Я попробую.

– Надо сказать «Я попробую, Леша». Повтори, Женя.

– Я попробую, Леша.

– Окей, – ставит бутылку на пол. – У меня нет ни на что аллергии. Я почти всеяден. В повседневной жизни я люблю простые и невыпендрежные блюда, типа жареного картофеля, непременно с луком, макароны по-флотски, драники, колдуны. Последние два блюда непременно на самой мелкой терке. Никакого комбайна. Не люблю переваренный рассольник из-за переваренной перловки и недоваренной фасоли. Харчо не ем на второй день из-за переваренного риса. Не любитель каш, типа манки и рисовой. Пожалуй, все. Но мне не нужна от тебя готовка блюд, Женя. Это должен делать другой человек, не ты.

– А кто? Жена?

– Жена, – усмехается. – Господь с тобой, мне такого счастья больше не надо.

– Почему?

– Упокой, Господи, грешную душу Анастасии. Вот почему.

– Извини, я не знала, что она умерла.

– Да жива она. По крайней мере, была. Возможно, даже здорова. К счастью, я успешно разведен.

– Почему успешно?

– Потому что мы оба в итоге остались живы. Учитывая, что я хотел грохнуть свою жену и меня бы определенно за это посадили, да, я считаю, что разведен вполне успешно.

– Что она сделала, что ты хотел ее… грохнуть? – осторожно интересуюсь я, не зная куда себя деть. Стою как дура перед Зориным.

– Отвечу в стиле твоей сестры. Она плохая.

– Я так не играю. Ну что она сделала?

– Чего она только ни делала. Не готовила, не убирала. Только сериалы смотрела. Волосы оставляла в ванной. Еще и не брилась. Там такие заросли были, что даже я, лояльный к пушистикам, порой не мог найти дорогу туда, куда надо.

– Ну в ваших зарослях тоже не всегда урожай найдешь. В смысле я в целом про мужчин.

– Богатый жизненный опыт? – иронично приподнимает брови.

– Ну, можно и так сказать. Я перед тем, как прийти медсестрой, подрабатывала санитаркой, столько там мужиков перемыла. Не счесть.

– Так только ты могла сказать. Полный атас.

– Так что там с готовкой? Кто это должен делать?

– Повар, помощница, да кто угодно.

– Я давно хотела спросить. В квартире, когда я сюда пришла в первый раз было чисто и даже была готовая еда в холодильнике. И кто это делал?

– Моя помощница. Она приходит сюда дважды в неделю. Готовит на пару дней и убирает.

– А можно еще вопрос?

– Конечно, можно. Мы же только и делаем, что разговоры разговариваем, а хотелось бы, конечно, более проникновенный вечер, – игнорирую его реплику и подхожу ближе.