Проиграем?

– Лешу боишься? Или его реакцию на наш танец? Да не бойся, это же наоборот подогревает его интерес и в принципе сподвигает мужчину к действиям. Пойдем, я настаиваю или сейчас начну угрожать, – вырывает из моей руки сумочку и кладет ее на первый попавший столик. – Не ссы, не украдут. Тут везде камеры. Если сейчас не сдвинешься с места, я включу угрожалку.

В угрозы этого мужчины я совершенно не верю. И на танец соглашаюсь только потому, что гребаное любопытство вновь побеждает над разумом…

Глава 16

Только начав танцевать, поняла, что это дурацкая затея. Я хотела это делать не с ним. Вот только, если подумать здраво, я вообще не продумала сценарий сегодняшнего дня. С какой вероятностью Зорин пригласит меня танцевать на людях, если он четко дал понять, что наши отношения какими бы они ни были, должны остаться между нами? Даже если чисто теоретически предположить, что он мне уступит, все равно я та, которую надо скрывать.

– Не хмурь лоб, тебе не идет. Кстати, забыл сказать, у тебя офигенные глаза, – поднимаю взгляд на псевдоэкстрасенса. – Даже без штукатурки. Если бы не Леша и твои коленки, я бы точно взял тебя в жены. Какие-то страшилки выходят замуж, меняют мужиков как перчатки, а ты не при делах. Удивительно. Нет, я, конечно, понимаю, что детство и юность откладывают свой отпечаток, но все же. Как тебе удалось с такой мордашкой и задницей остаться в девочках? – когда я понимаю смысл его фразы, меня не только бросило в краску, но и появилось непреодолимое желание ударить его. Как он… как это вообще возможно? Пытаюсь вырвать из его руки свою ладонь.

– Ой, да тихо ты, я на твою писечку не покушаюсь.

– Вы… у меня просто нет слов!

– Как у тебя получились такие глаза? Ты такая родилась? – как ни в чем не бывало продолжает интересоваться беспардонный мужик.

– Нет. В детстве я случайно выпила флакон с краской и пошла какая-то аномалия.

– А что за краска? Надо попробовать на ком-нибудь, – совершенно непонятно серьезно ли он спрашивает или придуривается.

– Это была шутка. Я ничего не делала для этого. Оно само. И если хотите, чтобы у вашей женщины была разного цвета радужка, купите ей цветные линзы. Прекратите!

– Что? – невозмутимо интересуется он.

– Верните свою руку туда, где она была, – грубее, чем стоило бы, бросила я.

– А где она была?

– На талии или то, что у меня на этом месте имеется.

– Ладно, ладно, это была проверка, – возвращает руку на место.

– Вы что-нибудь интересное мне расскажете или так и будете говорить обо мне?

– Это некрасиво по отношению к Леше. Я же тоже не говорю ему все, что узнал о тебе. Даже у такого как я есть границы.

– Какое благородство с вашей стороны, – язвительно отметила я. – Ну хоть ответьте на один вопрос.

– Ладно, давай.

– Почему он развелся? – не надо быть экстрасенсом, чтобы не понять – мой вопрос его напряг. – Она ему изменила, да?

– Ага.

– У вас я смотрю третье очко закрылось, от того и поток информации иссяк?

– Ну вот зачем ты все портишь как типичная баба?

– В смысле?

– Любопытная, потому что.

– Ну так что там?

– Гуляла, пока Лешка делал первые шаги в медицине. Наверное, и не узнал бы, если бы не дочка.

– Она ее нагуляла? Как так, я видела фотографию, девочка на него похожа. Точно похожа.

– Если бы дочка не пропала, когда мамаша ее оставила на детской площадке под присмотром типа старших девочек и не свинтила трахаться, то и не узнал бы. А так… пришлось разбирать, где в это время была женушка.

– Ясно, что ничего не ясно. Подождите, – вдруг осеняет меня. – Он сказал, что его дочка умерла. Это из-за этого, да? Что с ней случилось в итоге?!

– Ты начинаешь меня подбешивать, Женя. Закроем тему, – совершенно другим тоном произносит мужчина. – На один вопрос я тебе ответил. Давай уже лучше на генитальную тему поговорим. Это как-то более позитивно.

– Прекратите, – грубо бросаю я, а у самой картинки в голове одна хуже другой, что могло случиться с девочкой.

– Ты знаешь, что даже если самую аппетитную креветку передержать, она будут резиновая и потеряет свой вкус? – голос мужчины выводит меня из раздумий.

– Я никогда не ела креветки, поэтому нет, не знаю. Это вы к чему?

– Боже, какая прелесть, тут поле непаханое для очарования. Так, ладно, это я к тому, что ты, дорогая моя, можешь все прое… фукать. Креветки очень вкусные, когда не передержанные. Понимаешь, о чем я?

– Нет, – вполне серьезно произношу я.

– К тому, что если будешь еще долго выделываться, то станешь невкусной резиновой креветкой. Подразнила мужика и хватит. У него уже трубы горят.

– Вы сейчас о сексе?

– Святые небеса, догадалась. Я уже переживаю за ружье Леши.

– Ружье?

– Ну я не знаю, как с тобой нужно говорить, чтобы ты не обиделась. Вон на ласково произнесенную писечку обиделась. Писюнчик значит тоже тебе не подойдет. Тогда пусть будет копье. Пора копью уже наносить удар в креветку. Прицельный. Иначе оно заржавеет, к чертям собачьим. Копье в смысле. Такое платье просто обязано быть снятым. Не тобой, конечно. Надо решаться, Евгения.

– Никогда не мечтала быть проткнутой копьем. Вы что-то путаете, Петр Васильевич. И знаете что?

– Идти в сахасраку?