Проиграем?

Понимаю, что надо как-то поспокойнее вести себя с Женей. Не обрушать на нее потоки радости от внезапного залета. Может, цветы купить? Ну давай еще раффаэлло в придачу вместо тысячи слов. Дебил.

Чувство такое, что одновременно иду получать подарок, а заодно и на экзамен. Только у входа в палату в голову пришла совершенно не вяжущаяся с Женей мысль. Правда вполне себе реальная, если касаться девушек ее возраста. А что, если Коновалова права и Жене на хрен не сдался этот ребенок, от того она немногословна и не фонтанирует положительными эмоциями?

Аккуратно открыл дверь в палату и стоило только взглянуть на Женю, где-то там внутри что-то оборвалось. Она в полном загрузе. И, кажется, вообще не замечает моего присутствия. Уставилась в одну точку каким-то безжизненным взглядом на свои накрытые простыней колени. В этот момент, как-то без слов, понял по ее лицу, что это будет четвертый раз моего несостоявшегося отцовства. Кажется, число смерти у китайцев. Хотя, нет, с Машей я все же им стал, пусть и ненадолго.

К горлу подступает какой-то противный ком, который никак не получается сглотнуть. Жене двадцать два. В конце концов, ее можно понять, шестой курс не окончен, ординатура впереди. Нет в жизни определенности, и я уж точно не предел мечтаний для молодой девчонки. Хотя еще несколько часов назад, несмотря на выпитое ею шампанское, я мог поклясться, что она хотела признаться мне в любви. Почему не родить, если так получилось?

Настаивать? Упрашивать? Нет, не должен. Она немаленькая. И я ей даже не муж, чтобы говорить о каких-то правах. Лучше действовать так, как мне несвойственно. Мягче. Деликатнее. Спокойнее.

– Ты как? – резко поднимает на меня взгляд. В какой-то момент мне показалось, что Женя изменилась в лице, как будто хотела улыбнуться, а потом резко нахмурилась еще больше, чем до прихода в себя.

– Живот не болит.

– Жень, – усаживаюсь на кровать и понимаю, что не знаю, что сказать. Совсем. Хочется ее взбодрить, а не вести несвойственные мне беседы. Беру ее ладонь в свою руку. – Я понимаю, что ты сейчас в раздрае и не знаешь, как поступить. Просто постарайся все обдумать, время еще есть. Я не буду на тебя давить, – резко одергивает ладонь.

– Трус.

– Что?

– Что слышал. Хотя надо отдать тебе должное, я была уверена, что ты просто скажешь, что я специально забеременела. А нет, промолчал. Забавно, но я думала, нет, точнее была уверена, что ты хороший, несмотря на то, как себя частенько ведешь и что говоришь. А ты… ты просто козел. Так, тебе для справки, даже если он будет в итоге больной, – тычет пальцем в живот. – Я все равно его рожу. И как дуры сериальные, с гордой голой жопой не буду уходить в закат молча. И в отличии от них, я с тебя все положенные алименты потребую. Ясно? И знаешь, твоя поздно проснувшаяся деликатность тебе не идет. Ты уж говори, как привык, прямо: сделай аборт, – по слогам произносит Женя. Понимаю, что смеяться над ее речью как минимум не корректно, учитывая ее странное состояние, но сдержаться не могу.

– Как привык говорить? Хорошо, я хотел, как лучше, но раз ты просишь, ты – дура, – не раздумывая, бросаю я, смотря на ее обескураженное лицо. Благо в этот момент перехотелось смеяться. – Чка... в смысле дурочка. Послушай, я не знаю, что творится сейчас в твоей голове, возможно, это уже гормоны и присущая беременным ебан… странность. Я понятия не имею почему ты решила, что я должен был предложить тебе аборт.

– Почему? Ты свою рожу видел? Она у тебя очень говорящая.

– Стесняюсь спросить, а ты свою видела? В пору проводить панихиду. Я сюда шел с мыслью, что у нас будет ребенок, а не скорбящая Женя, уставившаяся на свои колени. Когда мне врач говорит, что перед ней немногословная девица и она не понимает, хочешь ли ты сохранить беременность, это, знаешь ли, тоже уверенности не прибавляет.

– «А время еще есть»? Это для чего оно есть?!

– Женя, – беру снова ее за руку, на что она повторно пытается одернуть ладонь, правда, в этот раз я ей этого не позволяю. – Это какая-то нелепая, дебильная ситуация. Мы оба подумали, что каждый из нас предложит аборт, но это не так. Я даже не задумывался над тем, как ты забеременела, чтобы в чем-то тебя обвинять. И я хочу этого ребенка. Очень хочу.

Несколько секунд мы неотрывно смотрим друг на друга и только лишь потом Женя шумно вздыхает и все же высвобождает свою руку. Правда, не так, как раньше. Прикладывает ладони к лицу и начинает усиленно его тереть.

– Я боюсь.

– Чего?