Проигранная ему

Напрягаюсь.

— О каких записях речь?

— Нет, я не смотрела ваш секс, если ты об этом. Делать мне больше нечего. Даже если бы ты на меня повесил задачу тестить эти результаты, я бы её делегировала доверенным подчинённым.

— А о чём ты тогда?

— О том, как ты с ней говоришь. Как на неё смотришь. О том, как ты изменился, Дава, за эти три недели. О том, что с тобой происходит.

— Со мной ничего не происходит. Я с ней работаю. И ни одного важного процесса в компании я не пропустил. Я, знаешь ли, тоже умею делегировать задачи.

— Ты когда последний раз в клубе был танцевальном?

— Какая разница?

— Огромная. В гольф-клуб когда последний раз ездил? На планере летал? Играл на бильярде с коллегами? Просто отдыхал, скажи мне? Я не про сон.

Я делаю глоток кофе, ставлю чашку на стол и откидываюсь на стуле.

— Интересные претензии…

— Это не претензии. Я просто обеспокоена. И даже не этими миллионами евро, которые ты подтянул для создания новой модели. А твоим состоянием. Ты влюбился, Давид. А она тебе не пара, и ты сам это знаешь. Она — проститутка. У неё до тебя десятки мужиков были, если не сотни.

Меня начинает это утомлять.

— Чё-то я не врубаюсь, малявка, ты что роль мамы на себя примерила?

— Нет. Давид, послушай меня, пожалуйста…

— Я тебя слушаю.

— Остановись. Это уже слишком далеко зашло. Она ведь тоже на тебя смотрит так, будто ты герой её романа. Она не модель для создания секс-ботов. А ты — не тестер. Передай её в Центр, найди ей тестера…

Оперев руки на стол, резко встаю. Слышится жалобный скрип ножек стула по мраморному полу.

— Всё, Инна, заканчивай. Мне надоело. Я тебя выслушал.

— А я не на исповеди.

— Как и я.

— Дава, грань между такой работой и личными отношениями тонка. Ты это знаешь получше меня. Я изначально пошла тебе навстречу только потому, что ты её ни во что не ставил. Как личность. В том смысле, что она для тебя была просто моделью. Причём, экспериментом. Но теперь всё не так.

Выхожу из-за стола.

— Всё, Инна, закончили этот разговор. Я в душ.

Она ничего не отвечает. Вздыхает, поворачивается к телевизору и делает пультом звук погромче.

26. Давид

— Привет.

— Привет, — взглянув на меня, улыбается она.

Её улыбка чарующа. И мне очень нравится, что она стала так реагировать на моё появление. Греет как-то. Она так мне улыбается, будто я один из лучших людей в её жизни. И хочется этим дорожить.

— Как ты спал?

— Спасибо, хорошо. Перед сном много о тебе думал.

— Расскажешь?

В её прекрасных глазах искренний интерес. И становится даже как-то не по себе от той темы, которую я хочу с ней обсудить. Всё просто — я боюсь её потерять.

— Да, — киваю я. — Давай только не здесь.

Тонкие брови легонько взлетают вверх. Она удивлена и это заметно.

— А где?

— Внизу. В саду. Позавтракаем и поговорим.

Она немного напрягается.

— Давид, что-то не так? Я с чем-то не справилась?

— Нет-нет, — поспешно отвечаю я. — Ты большая молодец. Правда. Мы с тобой работаем в таком темпе и так качественно, — я вздыхаю, — что в Центре на нас равняться могут.

Позволяю себе улыбнуться. Хотя мне не весело. И не радостно. Но я не хочу больше работать с ней на тех условиях, которые выставил изначально. Даже не так. Просто не могу. Я ошибался в ней. Это, как минимум, стоит признать.

— Но нам действительно надо поговорить.

— Да, конечно.

Она грациозно встаёт с мягкого ковра. Эта футболка ей очень идёт. Большая только. Потому что моя. Я её забыл вчера здесь.

— А почему ты надела её? — спрашиваю я.

Она пожимает плечами и улыбается.

— Захотелось так. От неё тобой пахнет.

Приятно, не передать. Только вот… я ведь понимаю, что Инна права. Так нельзя. Но кто мог предположить, что вот так оно всё и получится? У меня такого раньше не было. А Полина… я ведь увёз её на таких условиях, что она вообще могла меня возненавидеть.

Тихо шелестит мокрая после дождя листва. Здесь в беседке сухо, но воздух всё равно влажный и приятно прохладный. Пасмурно, конечно, но зато не жарко.

Я внимательно смотрю на неё. Она доедает круассан с шоколадом, забавно и очень мило жуёт. Делает очередной глоток чаю из чашки.

— Подлить тебе ещё?

Она закусывает губу и благодарно кивает. Инна права… Я уже не реагирую на эти взгляды равнодушно, остранённо, нейтрально. Я уже просто балдею от них…

Я наливаю ей и себе чаю. Рад, что могу занять чем-то руки. Усаживаюсь на стул. Дождь закончился совсем недавно, а птицы уже поют. Тихонько так…

— Полин, скажу честно, я не знаю с чего начать. Я таких разговоров обычно не веду. И потому практики нет.

— Ничего страшного. Ты говори, я буду слушать.

— Хорошо. Мне некомфортна твоя роль здесь.

Она пугается и я жестом ладони даю ей понять, что всё хорошо, волноваться не нужно.

— Ты здесь на правах пленницы. Мы оба это хорошо знаем. Так же, как и то, как я тебя встретил и увёз. Пойми правильно, я довольно жёсткий и требовательный по отношению к себе и другим людям человек. И редко бываю… мягким, что ли. Единственный человек, с которым я общаюсь не так, как с другими людьми, это моя сестра. Общался. Потому что… Потому что, как ты, наверное, заметила, наше с тобой общение стало иным.

— Да, я заметила.