Проигранная ему

— Давид, — я предпринимаю новую попытку. — Давай попробуем, а? Просто продолжим. Хочешь сегодня, хочешь завтра. Хочешь, прямо сейчас можем? Я готова. Буду делать то, что ты говоришь. Буду очень стараться, Давид. Я постараюсь абстрагироваться! Честно слово, я очень-очень постараюсь! И ты сможешь! Я знаю, сможешь! Ты профессионал! И ты прекрасный тестер… Я балдею от твоих прикосновений… От твоих ласк…

Он снова вздыхает. Медленно и тяжело. Плечи поднимаются и устало опускаются.

Долго смотрит на меня. Внимательно, нежно. Столько в его взгляде теплоты… У меня сердце будто в комок сжимается…

Он склоняется ко мне, подхватывает на руки и усаживает к себе на колени. Обвиваю его шею руками, утыкаюсь носом в щетинистую щёку. Чувствую, как он гладит меня по голове, по спине.

— Думаешь, у нас получится? — тихо спрашивает он.

28. Полина

Тихий, приятный день. Дождь совсем прекратился, и солнце вышло из-за туч, прорезало небо слепящими глаза лучами. Задираю голову. Выглядит мистически. Хоть бери кинокамеру и клип для какой-нибудь известной песни "Энигмы" или "Эни" снимай.

Держась за руки, мы выходим во двор. Уже не помню, когда я последний раз так вот шла. Просто держа парня за тёплую руку. Лет в семнадцать, наверное…

Минуем ворота. Они автоматически закрываются за нами и мы выходим на дорогу. Поворачиваем направо и идём по её краю. По ногами шуршат ещё влажный песок и мелкие камушки.

Я надела белый сарафан в синий горошек. Он мне нравится. Порыв ветра вдруг приятно освежает тело, вспучивает и топорщит платье. Удерживая его край, смеюсь. Есть в этом что-то от известной киносцены с Мэрилин Монро в главной роли.

Солнце яркое, бьёт светом прямо в глаза. Приходится щуриться.

Воздух быстро теплеет, становится душновато. Но он здесь чистый, горный. Хоть пей.

Давид не сказал, куда идём. Сказал, что это будет приятный сюрприз. Знай я его меньше, напугалась бы, как и тогда, когда я только сюда приехала и мы впервые вышли на прогулку. Но сейчас у меня нет страха. Я доверяю ему. Знаю, что не обидит. И верю, что сюрприз действительно будет приятным.

Он молчит. Думает о чём-то своём. Иногда — редко-редко — немножко хмурится. Я поглядываю на него и балдею. Очень хочется считать его своим мужчиной. Но даже просто от того, что я вот так иду с ним рядом, мне очень хорошо.

Дорога пуста. Никаких машин.

Тихо так. Только цикады поют в высокой траве по краям дорог, да камушки шуршат под ногами.

Ещё в доме, после того, как я предложила Давиду продолжить работу моделью для создания нового секс-бота в том же составе, он сказал, что сегодняшний день в любом случае хочет сделать выходным. И для меня и для себя.

И вот мы здесь. Идём себе по дороге и молчим. Но это не напряжённое молчание. С Давидом мне хорошо. И с каждой новой минутой проведённой вместе, я всё больше в этом убеждаюсь.

Насчёт нашей дальнейшей работы, он попросил не торопить его с ответом. Сказал, что моё желание работать вместе учёл и добавил, что окончательное решение примет только завтра утром.

А сегодня он хотел бы просто провести со мной день. Не ради работы. А просто. Отдохнуть вдвоём.

Конечно, я с радостью согласилась.

Спустя минут десять мы уходим за поворот, затем минуем широкое основание длинной горы, а и сразу после сворачиваем по широкой земляной дороге на равнину. Поля и перелески. Горы вдали. Порывы уже тёплого ветра.

Сначала мы идём по дороге в тени горы, а затем, следуя дороге, чуть огибаем её и я вижу вдали несколько бежевых одноэтажных построек. Перевожу взгляд на Давида, но он молчит, как партизан. Чуть-чуть улыбается, и то я замечаю это только потому, что уже немножко его изучила. А так бы и не поняла. Переглядываемся и молчим. Я то и дело улыбаюсь, глядя в сторону.

Идём к этим постройкам. И сначала я не понимаю, что это за здания среди равнины. А потом вижу загон, лошадей, каких-то причудливо одетых людей, и понимаю, что это — конюшни.

Замедляя шаг, изумлённо смотрю на Давида. Теперь он, поглядывая на меня, улыбку уже не прячет.

— Смотри, — кивает он в сторону ближайшей конюшни.

Оттуда к нам идут два конюха средних лет. Они ведут к нам двух оседланных лошадей. Светло-серую с того же цвета гривой и гнедую с чёрными гривой и хвостом, которым она иногда нетерпеливо встряхивает. Держат под уздцы, идут спокойно, не торопясь.

Мы останавливаемся.

— Покатаемся? — кивнув в их сторону, спрашивает меня Давид. — Это для нас. Гретхен — твоя, Боджо — мой.

— Гретхен — это серая? — уточняю я.

Давид кивает.

— Она очень спокойная, миролюбивая и дружелюбная. Тебе будет на ней комфортно.

Я немножко теряюсь.

— Чего ты смутилась? — тут же спрашивает он. — Ты же говорила, что любила подростком кататься на лошадях. Я помню рассказ про конный клуб.

— Это же давно было, Давид… — тихо говорю я. — Много лет прошло. Я уже и забыла, как на лошадь запрыгивать.

— Не забыла, уверен, — ободряюще улыбнувшись мне, отвечает он. — Вопрос только в том, хочешь ты этого или нет.

— Хочу, — улыбаюсь в ответ. — Спасибо тебе…

Подхожу к нему и обнимаю. Такого огромного, высокого и тёплого. И как же от него вкусно пахнет.