Проигранная ему

— Давид… — созревает для озвучивания возражений Инна. — Ты себестоимость себе представляешь?

— По моим прикидкам, она возрастёт раза в два. Может быть, в два с половиной.

— Давид, такого рынка не существует.

— Мы его создадим. Почему бы и нет?

— Потому что это другое производство.

— Частично, да. Частично, нет.

— Ты собираешься строить под это завод?

— И завод, и лаборатории, и даже отдельный научный Центр. На правах филиала.

Инна откидывается на стуле, закрывает глаза. Медленно качает головой.

— Это безумство какое-то…

— Нет, Инна, — возражаю я. — Не безумство. А очень интересный и передовой проект. Кто, если не мы? Скажи мне? Рано или поздно это сделают компании-конкуренты. Те же японцы со своими роботами-гувернантками хорошо продвинулись в коммуникативном направлении. Ты думаешь, они на этом остановятся? Уверен, что разработки в озвученном мной направлении уже вовсю ведутся.

Инна открывает глаза. Оценивающе смотрит на Полину, затем переводит взгляд на меня.

— Давид, есть разница. Ряд компаний занимается этим десятилетиями. Многие — годами, но тоже уже на уровне. Мы же — вообще никогда не занимались производством железа.

— Зато мы делаем отличный софт.

— Я не понимаю, откуда ты собираешься брать деньги.

— Я же сказал, привлечение инвестиций я возьму на себя.

— Хорошо. А в случая провала этой затеи? Банкротство?

— Да, такой вариант возможен. Но вероятность очень мала. Я согласен с тобой, сестрёнка, это риск.

— Это большой риск, Дава. Огромный.

— Я считаю, что это стоит того. Понимаешь, просто копить деньги мне уже давно неинтересно. У меня дома в разных странах, личные самолёты, множество машин, включая гоночные. Наслаждаясь восходами солнца, я, между тем, скучаю, играя в гольф. Мне тридцать четыре года, Инна. Я хочу ставить перед собой новые цели. Такие, Инна, чтобы меня они торкали. Эта — торкает.

— А если Полина не справится? — подаётся вперёд Инна. — Ты об этом подумал?

— Я справлюсь, — убеждённо произносит Полина.

Инна переводит на неё взгляд. Она удивлена, это видно. На меня эта реплика тоже оказала сильное впечатление.

— По крайней мере, я выложусь, — твёрдо добавляет Полина. — Всё сделаю для того, чтобы тебя не подвести. Вас обоих.

Я встаю, отодвигая ногами стул.

— В таком случае, — говорю я, — прямо сейчас и начнём.

— А обед? — спрашивает Инна.

— Подождёт.

32. Полина

— Вытяни пальчики.

Он нежно берёт меня за руку и легонько приподнимает вверх.

— Чуть растопырь. Нет, — смеётся, — не так сильно. Чуточку. Да, вот так.

Поочерёдно он целует подушечки пальцев. Нежно-нежно. Приятно очень и… трогательно. После каждого поцелуя смотрит на экран, сверяется с данными.

— Мизинцы самые чувствительные. Сейчас всё то же самое, только поцелуи будут более чувственными. И более ощутимыми, соответственно.

— Хорошо, — прячу улыбку я.

Теперь он целует мои пальцы так, что на коже руки появляются мурашки. Один, другой… о Боже… третий… четвёртый… мизинец…. Ох…

Мурашки проносятся от лопаток к шее, я даже чуть вздрагиваю.

— Спокойнее, — взглянув на меня, серьёзный, словно доктор, говорит он.

Давид не касается меня ничем, кроме губ. И касается в данный момент только пальцев. Руку не трогает. Чтобы не исказить данные.

— Да, снова мизинец. Безымянный реагирует чуть слабее. Другую руку, Полин.

То же самое. Тихо млею.

— Так, готово. Теперь вытяни руки вперёд, вот так, да. Держи слегка согнутыми в локтях и подними ладонями вверх. Отлично.

Теперь он целует запястья. Сначала легонько касается губами, затем снова усиливает чувственность прикосновений. Когда он целует меня там, где бьётся пульс, компьютер издаёт тихий, похожий на мяуканье звук. Это означает яркую реакцию на прикосновение к эрогенной зоне.

— Очень хорошо. Погоди, не опускай.

Давид включает похожий на авторучку прибор, который измеряет и записывает площадь эрогенной зоны. Красная световая сетка на моём запястье чуть подрагивает. Затем на другом.

— Всё, можешь опустить. Сейчас данные перекину, перейдём к плечам.

Переход к плечам очень приятен. Мурашки носятся по моему телу, когда он сзади покрывает мои руки и плечи поцелуями. Сложив ноги по-турецки, я, обнажённая, сижу на площадке и просто балдею.

Давид иногда запрашивает у Системы мои показатели. Иногда мои соски реагируют на совершенно неожиданные ласки. Например, на лёгкие поглаживания щиколоток. Торчат, как бешеные.