Проигранное пари

Ночью, водя пальцем по узору ковра, накрепко врезавшемуся в память (Наташа часами напролет лежала лицом к стене), она поняла: застоявшаяся память прогнила, ее миазмы перестали умещаться внутри и поползли по дому, который бабушка любовно называла «Девичьей Палестиной». Зараза, чума, эпидемия. Надо что-то делать. Наташа все рассказала маме. Все-все.

— Это лечится, девочка, — утешила мама и заняла денег, чтобы купить путевку к морю и солнцу. И самую красивую пляжную шляпку.

Теперь Наташа на Черноморском побережье. Дышит, греется, проветривается. «Вышли они из-под камня, щурясь на белый свет…» Передвигается она осторожно, точно боясь потерять равновесие. Но по крупной морской гальке идти неудобно, она постоянно спотыкается и неловко взмахивает руками.

Иногда Наташа останавливается рассмотреть, как чудно плавает краб, как ветер теребит ветви реликтовых сосен, а море вздымает тяжелые шелка. Собирает впечатления, рассматривает их на просвет, бережно расставляет в памяти, эмоционально заряжается. Полнота жизни — это эмоциональная наполненность.

Почему завидуют эстрадным и всяческим прочим звездам? Потому что у них один день не похож на другой. Разнообразие и слава — вот составляющие их счастья. Сегодня казино в Монте-Карло, роман с первой красавицей сцены, а завтра опера в Ла-Скала и сбор пожертвований в фонд пострадавших от нападений акул.

Чехарда событий Наташу не прельщала. Она умела получать радость от малого. Только немного подзабыла. А сейчас вспоминает. И слава тоже зависти не вызывала. Звезды живут высоко, зябко. В темноте к тому же. Есть восточная пословица: «Самое темное место — возле светильни». Следуя логике этого парадокса (если в парадоксах есть логика), можно сказать, что самые одинокие люди те, вокруг которых роится толпа почитателей. И с себе подобными сосуществовать нелегко — сближение великих небесных тел грозит катастрофой. Звездное одиночество — это темнота вокруг светильни.

Вот и конечная точка ее демарша — Золотая скала. Ей, недавно приехавшей, место скопления нудистов указали аборигены, то есть местные жители, когда она спросила о чистом и немноголюдном пляже. Размышления, почему люди приходят сюда и обнажаются, не мучили Наташу. Если есть в том нужда — отчего не раздеться? Кто-то из голышей не мог удержаться от соблазна продемонстрировать достопримечательности своего тела. Кто-то мечтал щегольнуть ровным загаром. Были и поборники единения с природой, и сексуальные революционеры, а также обыкновенные веселые или любопытствующие личности. У Наташи нет цели что-то демонстрировать и изображать. Они сами по себе, она сама по себе. Просто ей нравились невысокая плоская скала, похожая на разрезанный слоеный торт, и уютная бухта.

В утренние часы пляж немноголюден. Несколько групп расположилось на приличном расстоянии друг от друга. Потупив взгляд, Наташа миновала самую многочисленную компанию. Три девушки и двое молодых мужчин активно принимали загар в удобных для этой процедуры позах, раскинув руки-ноги. Судя по цвету кожи, они старожилы на этом пятачке взморья. Сидящие девушки проводили ее придирчивыми взглядами. Одна, очень высокая и тонкая, с пышной шевелюрой, похожая на кокосовую пальму, с притворной завистью заметила:

— Вот это шляпа! В такой хорошо на Каннский фестиваль за призами ездить.

— Или еще куда подальше, — откликнулась другая. При взгляде на нее приходила мысль, что так могла бы выглядеть дочь знатного вождя племени в государстве Папуа — Новая Гвинея. В прическе темно-каштановые пряди перемежались с радикально красными. В уши вдеты серьги в виде колец значительного диаметра. И с загаром она переусердствовала. Подруги ничуть не заботились о том, что, кроме близкого окружения, их могут услышать и другие. Наташа, например.

Шляпа у Наташи действительно приметная. Из золотистой соломки, причудливого плетения, с изящно изогнутыми полями. Но главное — декор. Щедрый урожай черешни, утопающей в белых цветах, обрамлял тулью. В природе такого не бывает. Дерево сначала цветет, а потом плодоносит. Но в эклектике тоже есть своя прелесть. Сочетание пурпурных спелых ягод с невинными мелкими цветочками бесподобно. Крупные пластмассовые ягоды прозрачны и блестящи. Когда Наташа смотрит на них, у нее возникает желание взять одну в рот и покатать за щекой, как леденец.

Рассмотрев фасон головного убора, подруги перешли к обсуждению самого факта прибытия одетой особы в заповедный уголок побережья.

— Беленькая, свеженькая, — поделилась наблюдениями Пальма, которую на самом деле звали Галя.

— Ну, ведь не разденется, — с усмешкой сказала «гвинейская аристократка» Мила.

— Точно. Уставится в книжку и просидит так весь день, как вчера, — вспомнила Пальма.

Гвинея, то есть Мила, согласно кивнула.

Третья девушка, с подчеркнуто спортивной фигурой и невозмутимым лицом, оставалась безучастной к дискуссии. Акцент в ее облике держали две поперечные черные полоски — солнечные очки и узкие бикини. Компаньоны уважительно называли ее Анной.

— Галя, это имидж такой. Она на интеллект ловит, — учительским тоном пояснила Мила.