Проигравшему достается жизнь

И тут она испугалась. Тональный крем, пудра, распущенные волосы… А вдруг он увидит то, что ему видеть не надо бы вовсе? Она в курсе, что есть фотошоп, на него вся надежда, но…

– Володя, я так делаю? – спросил высокий.

– Погоди, – с досадой отмахнулся смешной человечек.

«Так это и есть Володя?!» Она с удивлением посмотрела на длинноволосого карлика в растянутом свитере. У него давно уже должен был развиться комплекс неполноценности, ведь девушки, с которыми работает Володя, выше на целую голову!

Она неуверенно вышла на свет. Стало страшно. Свет был слишком ярким, а пустое, безжалостно освещенное им пространство пугало. И что делать? Она встала, вытянув руки по швам, как солдат.

И тишина. Она прищурилась: Володя стоял за чертой круга, там, где кончался свет, и целился в нее объективом. Первый же выстрел был смертельным:

– Нет, это не ты!

Она вздрогнула.

– Рина, что с твоей фигурой?

– Я… лежала в больнице…

– Это я понимаю, – с досадой сказал Володя. – Я о другом. Ты все забыла! Расслабься, я сделаю несколько снимков.

Расслабила колено, опустила плечи.

– Рина, что с тобой? Я же не «вольно» скомандовал! Ну! Поиграй!

Жалко улыбнулась. Втянула живот, распрямила плечи и застыла.

– Ты же не паспорт фотографируешься! – поморщился Володя. – Что это за поза?

– Я стараюсь, – пролепетала она.

– Ты и в самом деле еще больна! Что за выражение лица? Как будто я тебя пытаю, а не фотографирую! – «А разве нет?» – Откинь волосы, подбородок подними.

Сделала неуверенный жест рукой, вскинула голову. Раздался щелчок, другой.

– Поменяй позу.

Встала боком. Что-то происходило с руками и ногами, она не знала, куда их деть. Спине не было опоры, волосы лезли в нос.

– Подумай о чем-нибудь хорошем…

В памяти всплыл годовой финансовый отчет. Одна из ее удач: быстро найденная ошибка. Игорь Павлович ее тогда похвалил. При мысли о бывшем шефе ее лицо разгладилось, взгляд стал мечтательным. Представила, как они возвращаются из роддома, у нее в руках цветы, у него конверт со сладко сопящим младенцем. Нет, у нее конверт, он же мужчина и не знает, как обращаться с младенцами! Она быстренько все поменяла, в руках у шефа оказался букет. С цветами в руках Игорь Павлович смотрелся нелепо…

– Рина, что с тобой?

Она вздрогнула. Стоит, улыбается. Как дурочка.

– Володя, что делать со светом? – спросили из-за спины. Тот, высокий, которого она поначалу приняла за гламурного фотографа. – Менять?

– Да погоди! – с досадой отмахнулся Володя. – Рина, на минутку.

Она покорно пошла за Володей к столу, на котором возвышался монитор. Володя присоединил к компьютеру флэшку и несколько раз щелкнул мышью.

– Гляди!

Она невольно отпрянула от монитора: что за чудище? Неужели она такая толстая?

– Ты сама все видишь.

Ничего общего с Риной! Она же видела фото в глянцевых журналах! То же лицо, та же прическа, но… Ничего общего! Растянутая в искусственной улыбке резиновая маска, вот что такое ее лицо!

– Не надо расстраиваться.

– Я не расстраиваюсь, – у нее на глазах были слезы.

– У тебя есть время?

– Время? Сколько угодно! Еще разок попробуем?

– Нет, я не о том, – с досадой сказал Володя. – Я через час закончу, хотел тебя в кафе пригласить. Поговорим.

«Будет звать в кафе, не отказывайся», – вспомнила она Шурика и кивнула:

– Хорошо. Я согласна.

– Найдешь, чем себя занять?

– Да.

– Пойдем к Ане, посмотрим, что там еще есть.

– Не поняла?

– Я о моделях. Еще кто-нибудь пришел?

– Да. Двое.

– Пойду, гляну. Ваня! Ничего не менять!

– Понял, – из темноты ответил высокий.

– Я сейчас вернусь. Сдам Рину на руки Ане и вернусь.

«Аня – это секретарша», – сообразила она.

Обратно по длинному коридору они с Володей шли вместе. Казалось, что звезды на фото смеются над неудачницей. Что, получила? Думала, это просто? Все так думают! А это, милая, не прогулка при луне, это работа! И делать ее ты не умеешь!

Дойдя до восьминогого, восьмирукого существа с двумя белокурыми головами, Володя щелкнул пальцами:

– Эй!

Две белокурые головы одновременно поднялись. После короткой паузы Володя ткнул пальцем в одну:

– Ты! В студию.

Руки и ноги моментально расплелись: взгляд Володи рассек странное существо надвое. Одна половинка вскочила, зажив самостоятельно, другая захлебнулась от яда ревности.

– А я?

– А ты подожди. Журнальчик полистай. Пойдешь второй.

Но это девушку не утешило, та с завистью смотрела, как подруга идет в студию. А если там же все и решится, на первой же пробе? Губы у оставшейся при миленьком платьице модели задрожали от обиды.

– Аня, займи чем-нибудь Рину, – попросил Володя секретаршу и исчез.

– Так быстро? – удивилась та. – Рина, что случилось?

– Съемка отменяется, – пояснила она.

– Я так и поняла. Ну, не расстраивайся, – попыталась утешить неудачницу секретарша. Кто бы узнал в этой девушке владелицу взгляда-гильотины! Сама доброта! – Рина, хочешь кофе?

– Лучше чаю.

– Черный, зеленый?

– Какой-нибудь.

– Да не расстраивайся ты так. Садись.

Села. Аня принесла чаю, пристроилась напротив, на диване, за низким столиком и участливо спросила:

– Что ты еще умеешь делать?

«Балансы сводить», – чуть не ляпнула она.