Проигравший из-за любви

— Я думаю, ты не станешь проводить всю оставшуюся жизнь в том старом доме, который ты снял, — сказал доктор. — Это очень удобно для человека моей профессии — жить на одном месте в Лондоне круглый год, но, я считаю, что вообще нужно как можно чаще менять обстановку. Полагаю, что ты начнешь путешествовать по окончании зимы и покажешь своей дочери мир немного шире, чем это можно сделать по географической карте в школе.

— Мне бы хотелось, чтобы это было так, — ответил тот задумчиво, — только ты ведь знаешь, что я твой пациент. Думаешь, я достаточно крепок для такого мероприятия?

Флора смотрела на доктора, затаив дыхание, но его спокойное лицо ничего не говорило ей кроме того, что Гуттберт Олливент был человеком серьезным и вдумчивым, не бросающим слов на ветер и уверенным в своих высказываниях.

— Только не для Монт-Блэнк или Джангфро [1], — сказал доктор, мягко улыбаясь той улыбкой, которая так часто рождала надежды в сердце тех, кто замечал ее. Но ведь надежды и есть лучшая медицина для больного.

— Конечно, ты недостаточно здоров для того, чтобы работать так же, как ты делал это двадцать лет назад, — продолжал доктор, — но я полагаю, что некоторые изменения в привычках и легкое путешествие, которое в наше время легко совершить, сделают тебя здоровее и кроме того смогут доставить удовольствие мисс Чемни, — он не мог еще заставить себя называть девушку ее прелестным именем, — ведь, наверное, она страдает от того, что ты держишь ее взаперти.

— Меня никто не держит, — резко ответила девушка, — мы ходим на вечерние прогулки, правда, папа? Посещаем другие площади кроме нашей, иногда даже Регентский парк. Мне нравится жить в Лондоне. А вы действительно считаете, что путешествие может быть полезным для папы, доктор Олливент?

— Несомненно.

— Если так, то давайте путешествовать. Я готова отправиться хоть завтра.

— Я бы порекомендовал дождаться хорошей погоды.

— Тогда мы будем ждать ее и делать все для того, чтобы папе было хорошо. Но он не болен, не правда ли доктор Олливент?

— Болен! — воскликнул Марк Чемни. — Как вообще могли возникнуть в твоей голове такие мысли.

Единственным возможным ответом, который спасал доктора Олливента в подобном затруднении, было как, можно путанее объяснить сложившуюся ситуацию. Он чувствовал, что едва ли может рассказать этой девушке что-либо, кроме правды, которая приведет ее к сильному волнению.

— Ты придешь к нам завтра на обед вечером, Олливент, заодно сможешь увидеть нашего нового друга?

Мистер Чемни прощался с Олливентами, пока Флора надевала свою шляпку.

— Определенно. Энтузиазм мисс Чемни разбудил мое любопытство. Мне хотелось бы увидеть этого юного гения.

Миссис Олливент рассмеялась с некоторым чувством сарказма, как будто в унисон насмешливому тому сына. Его мнение было ее мнением. Тихая и уединенная жизнь Лонг-Саттона подарила ей только одно существо, которое она любила и которым восхищались. С первого часа рождения она почитала его, жила только мыслью о нем во время их разлуки и теперь, когда они вновь объединились, она существовали только для него, он был ее кумиром.

— Я думаю, вы тоже придете, миссис Олливент, — сказал Марк с чувством, совсем не замечая ее иронического смеха, — вы ведь придете вместе со своим сыном? Флора, попроси миссис Олливент навестить нас.

Но девушка не смогла забыть тот пренебрежительный смех и поэтому ничего не сказала. Миссис Олливент принесли спои извинения по поводу невозможности принятия такого предложения, поскольку никогда никуда не ходит. Действительно, у ее сына никогда не было знакомых, на праздничных вечеринках которых она могла бы присутствовать как гостья. Доктор Олливент жил своей уединенной жизнью и его мать вполне это устраивало.

— Мой сын будет с вами, — сказала она, — я думаю, он сможет составить мнение о вашем новом знакомим. Он очень хороший знаток человеческих характеров, — это прозвучало так, как будто доктор собирался разбирать дело о характере Уолтера Лейбэна на суде присяжных.

— Папа, — сказала Флора, когда они возвращались домой, — мне начинает не нравиться твой Олливент.

— Нет, малышка! — воскликнул встревоженно мистер Чемни, — ради Бога, не говори так. Они хорошие, добропорядочные люди, причем, единственные мои друзья.

— Есть еще мистер Лейбэн, папа.

— Моя дорогая, мы не должны принимать во внимание мистера Лейбэна. Ты настолько стремительна, Флора, что я начинаю чувствовать поспешность своих действий по отношению к мистеру Лейбэну.

— Только с тех пор, как этот ужасный доктор убедил тебя в этом.

— Моя дорогая девочка, ты не должна говорить так. Нет в мире лучшего друга, чем Олливент.

— Но папа, прошло более двадцати лет с тех пор, как ты видел его последний раз, этого времени вполне достаточно, чтобы человек мог измениться. Он, наверное, был хорошим приятелем в школе, но сейчас, я уверена, он стал отвратительным типом.