Проигравший из-за любви

Во время своего очередного визита к Гарнерам мистер Лейбэн был приятно удивлен появлением Лу в ярком голубом платье. Этот цвет напомнил ему тот голубой шелк, чье музыкальное шуршание он так часто слышал на Фитсрой-сквер. Он посмотрел на нее с виноватым видом и начал рисовать без обычного промедления.

Луиза была разочарована. Она ждала, что он скажет что-нибудь о ее новом одеянии не потому, что он имел привычку говорить ей комплименты, а потому, что новое платье было для нее слишком большим событием и Луиза не ожидала, что оно может пройти незамеченным. Девушка расположилась в привычной для нее позе, но ее нижняя губа задрожала в какой-то момент, и она была похожа на ребенка, который вот-вот готов расплакаться.

Вдруг Уолтер резко прекратил работу, но вскоре как-то сник, казалась странной такая перемена в его, характере, наконец, отбросил свою кисть и пробормотал восклицание, которое могло быть чем угодно.

— Бесполезно, — сказал он раздраженно. — Я не могу рисовать вас в этом ярком голубом платье. Цвет лица от этого совсем никуда. Я должен немедленно достать платье в классическом стиле. Могу взять такое у театрального костюмера.

— Вам не нравится голубое? — запинаясь спросила Луиза.

— Для определенного цвета лица, нравится, но не для вашего. Что заставило вас надеть это платье сегодня?

— Оно новое, мой отец дал мне его. Я думала, вам такое платье понравится больше, чем то старое, которое я всегда ношу. У меня не было ни одной новой вещи за два года.

Слабое всхлипывание последовало за этим признанием, и разочарование Лу нашло себе выход в слезах. Это прекрасное голубое платье, которое она шила в ночные часы, когда кругом была непроницаемая тишина, нарушаемая изредка бродячими котами на Войси-стрит, эта ластовица, выкройка, элегантный разрез, правый рукав и левый рукав, в которых уже запутался ее мозг, все это было названо «сверкающая голубая штучка» тем, чье мнение было для нее особенно дорого. Луиза мечтала, что сможет появиться перед ним обновленным существом в этом новом платье, подобно тому, как бабочка освобождается от кокона, в котором она была закована.

Такое, похожее на детское, всхлипывание и полные от слез глаза сильно тронули мягкое сердце Уолтера. Он бросился к ней через комнату, стал ласково утешать ее, говорил что-то успокоительное и притянул ее к себе с братской нежностью.

— Мой дорогой ребенок, — сказал он, — платье очень очаровательное само по себе. Оно только не очень идет вам. Эта бледная, оливкового цвета кожа вашего лица теряет свою привлекательность из-за голубого цвета. Почему вы не сказали мне, что хотите новое платье? Позвольте мне выбрать его для вас. Я достану прекрасный костюм для Ламии. Я должен рисовать вас в классическом одеянии — греческой тоге из белого кашемира с алой каймой, что как раз согреет холодный белый цвет и составит контраст с вашими черными волосами.

Эти слова утешили Луизу, но Уолтеру все же было досадно, что он обидел ее. Каким все-таки чувствительным существом была она, несмотря на Войси-стрит, свою бабушку и второсортную одежду. Она оставалась женщиной, никоим образом не изменившейся от острых жизненных лишений. До сих пор он избегал делать ей какие-либо подарки. Даже свои книги он давал ей только почитать. Но днем, после описанной выше сцены, он прислал сверток с шелком ярко-алого цвета, цвета Чамбертина. Были там также кружева, брюссельские или брабантские, о которых миссис Гарнер говорила как о целом состоянии. Вряд ли это было самое подходящее платье для молодой девушки на Войси-стрит, сделанное из такого яркого неапольского шелка. Вряд ли это было платье, в котором можно сбегать за пивом или просто спокойно посидеть в маленькой гостиной, где было все только самое необходимое для хозяйственных дел. Определенно, такая одежда не была предназначена для обслуживания жильцов и уборок. Но обидев Луизу своими высказываниями, мистер Лейбэн сильно хотел загладить свой поступок.

«Дорогая мисс Гарнер, — писал он в своем коротком послании, которое было приложено к свертку, — я рискну послать вам платье, которое, думаю, подойдет вам лучше, чем то голубое. Примите его от меня, пожалуйста, и носите как доказательство того, что вы простили; мои слова, сказанные о выбранном вами платье. Я заказал наряд для Ламии и был бы очень обязан вам, если бы вы пришли к Мерсе на Бау-стрит и примерили его. Я там сказал, что вы придете. Всегда ваш.

Уолтер Лейбэн».

Миссис Гарнер вертела содержимое посылки и вздыхала.