Происхождение

– Так куда же мы летим?

– Куда мы летим? – Лэнгдон с шутливой задумчивостью потер подбородок. – И что нас ждет? Думаю, на этот интригующий вопрос нам ответит презентация открытия Эдмонда.

Амбра не знала, то ли смеяться, то ли плакать.

– Извините, – сказал Лэнгдон. – Сейчас все объясню. Два года назад мы обедали с Эдмондом в клубной зоне на восемнадцатом этаже гранд-отеля «Принцесса София».

– И Эдмонд принес с собой свой суперкомпьютер? – со смехом спросила Амбра.

– Не совсем, – улыбнулся Лэнгдон. – Эдмонд пришел туда пешком и сказал, что обедает в этом ресторане почти каждый день, потому что он удобно расположен – всего в паре кварталов от его лаборатории. Он говорил, что работает над новым проектом искусственного интеллекта и очень доволен тем, как идут дела.

Амбра явно почувствовала облегчение.

– Так это, наверное, Уинстон!

– Я тоже так думаю.

– И Эдмонд показал вам свою лабораторию?

– Нет.

– Но сказал, где она?

– К сожалению, он все держал в секрете.

Амбра поняла, что слишком рано обрадовалась.

– Но, – сказал Лэнгдон, – сам Уинстон намекнул, где его искать.

Амбра с недоумением смотрела на него.

– Ни на что он не намекал!

– А я говорю вам – намекал. – Лэнгдон улыбнулся. – Больше скажу – дал точные координаты.

Амбра хотела было потребовать объяснений, но ее перебил пилот.

– ¡Ahí está el estadio![108] – Он указывал вперед, на огромную чашу знаменитого стадиона.

Быстро добрались, подумал Лэнгдон. Он внимательно осматривал окрестности стадиона и отеля «Принцесса София» – высотного здания на широкой площади в конце проспекта Диагональ.

Лэнгдон попросил пилота отлететь от стадиона, подняться повыше и зависнуть над отелем. Через несколько секунд вертолет поднялся метров на сто и повис прямо над отелем, где два года назад Лэнгдон обедал с Эдмондом.

Он сказал, что лаборатория в нескольких кварталах отсюда. С высоты птичьего полета Лэнгдон внимательно осматривал окрестности. Улицы в этом районе не прямые, как около Саграда Фамилия, и городские кварталы имеют странные искривленные формы.

Это должно быть где-то здесь.

С растущим беспокойством Лэнгдон вглядывался в раскинувшиеся под ним городские кварталы, пытаясь найти тот рисунок улиц, который сохранился у него в памяти.

Где же это?

Надежда забрезжила, когда он перевел взгляд на север от запруженной машинами площади Пия XII.

– Туда! – прокричал он пилоту. – Вон к тому лесному массиву!

Пилот развернул машину, пролетел квартал и завис над лесным массивом, на который указал Лэнгдон. Лес на самом деле был частью огромного поместья, огороженного высокой стеной.

– Роберт! – испуганно закричала Амбра. – Что ты делаешь? Это же королевский дворец Педральбес! Здесь не может быть никакого Уинстона…

– Не здесь! Там! – Лэнгдон указал на квартал, примыкающий к дворцу.

Амбра наклонилась к окну и посмотрела вниз, пытаясь понять, что так обрадовало Лэнгдона. Квартал за дворцом ограничивали четыре хорошо освещенные улицы, которые, пересекаясь, образовывали вытянутый по линии север-юг ромб. Почти правильный ромб, только правая нижняя сторона странно изогнута – к тому же на ней есть резкая закорючка, а потом кривая линия замыкает периметр.

– Посмотрите на очертания этого квартала, – сказал Лэнгдон. – Ромб с одной криволинейной стороной. Правой нижней.

Он ждал, пока Амбра догадается сама.

– Обратите внимание на два маленьких парка. – Он указал ей на миниатюрный круглый парк в центре квартала и полукруглый, побольше, справа.

– Что-то знакомое, – сказала Амбра. – Но не могу…

– Подумайте о живописи, – подсказал Лэнгдон. – В вашем музее Гуггенхайма. Подумайте о…

– Уинстон! – вдруг воскликнула она и, как будто не веря, посмотрела на Лэнгдона. – Очертания этого квартала – точная копия автопортрета Уинстона в нашем музее!

Лэнгдон довольно улыбнулся:

– Совершенно верно.

Амбра снова приникла к окну, с упоением разглядывая ромб. Лэнгдон тоже смотрел вниз, вспоминая автопортрет Уинстона – его странную форму, которая не давала ему покоя все это время, с тех самых пор, как Уинстон продемонстрировал ему причудливое подражание холстам художника Миро.

Эдмонд попросил меня нарисовать автопортрет, сказал тогда Уинстон. И вот что у меня получилось.

Лэнгдон уже понял, что парящий глаз в центре картины – фирменный знак Миро – скорее всего, точка, где располагается Уинстон. То самое место, из которого он смотрит в мир.

Амбра оторвалась от окна и с детским восторгом воскликнула:

– Автопортрет Уинстона – не подражание Миро, а карта!

– Совершенно верно, – кивнул Лэнгдон. – У Уинстона нет тела и облика. Единственное, что его физически характеризует – место, где он находится.

– А глаз, – сказала Амбра, – это же как под копирку глаз Миро! И поскольку глаз всего один, можно предположить, что именно там и находится Уинстон?

– Я тоже так думаю. – Лэнгдон повернулся к пилоту и попросил посадить вертолет в полукруглом парке. Пилот начал снижение.